Сколько волка ни корми

Нет, не успокоится Вран — полностью он в своей правоте уверен. Хотя и забавно, что уже и Сивер за язык его беспокойный тревожиться начал. Всё-таки не так уж Сивер и плох.

— А если вы ошибаетесь, думаю, справедливо будет немного моему становлению равным вам поспособствовать, — продолжает Вран. — Засиделся я уже в этом холме, безмерно я учёбе вашей благодарен, наставнику моему замечательному, но сами вы мне когда-то сказали: делами надо природу свою доказывать. А разве не ваш я по своей природе, если стольким душам страждущим за один раз помог?

Усмехается Солн словам его. Думает Вран, что вмиг сейчас Солн обо всей «учёбе» его выдающейся Лесьяре поведает — но говорит Солн внезапно:

— Ну что ж, как замечательный наставник, я вполне согласен. Даю своё добро — если оно, конечно, нужно кому-то.

Вот как. Видимо, совсем Вран ему опостылел — уже даже так избавиться готов.

Молчит Лесьяра немного. Всё ещё видно по ней, что не убедил её Вран даже дерзостью своей.

— Всё наглее и наглее, — наконец говорит она — и не поймёшь, к кому обращается: то ли к Врану, то ли к Солну. — Хорошо, Вран из Сухолесья. Условия приняты.

Вот по этому «Врану из Сухолесья» Вран ничуть не скучал.

Разворачивается Лесьяра стремительно, чёрным вороновым крылом её плащ воздух рассекает; тут же люты понятливо и быстро в стороны расступаются, дорогу ей освобождая. И идёт Лесьяра шагом лёгким, летящим в глубь болота, ловко по кочкам нужным ступая и даже под ноги себе не глядя. Мигом за ней Искра следует, Бушуй тоже с места подрывается, Радей через плечо на Врана смотрит, очередной улыбкой своей благодушной его одаривая, — и к ним присоединяется.

— Бая, Сивер, — спохватывается Искра, тоже через плечо оглядываясь, — вы идёте? Водяного кликать будем!

А Солна-то с собой не зовёт.

И такая детская непосредственность в голосе Искры звучит — ну точно ребёнок малый, на зверька заморского поглазеть собирающийся. Кажется, ещё немного — и в ладоши захлопает. Сколько лет ей всё-таки? Думал Вран, что ровесница она Сивера примерно — но, возможно, просто взросло выглядит?

— Тю-тю-тю, водяной, прелесть какая, — умильно Солн улыбается, словно мысли врановы читая. — Не до водяного им, моя хорошая. А ты беги, беги, смотри. Прав ты, Сивер — сказочная дурочка…

Это Солн уже тихо добавляет, так, чтобы Искра не услышала. Хотя и не слушает она уже — и впрямь бегом за старшими припускает.

— Дядя, — укоризненно говорит Бая. — Полно.

— Впервые я с дядей твоим согласен, — замечает Вран негромко. — Нет, не то чтобы хотел сказать я, что слова наставника любимого мне чем-то не милы…

Улыбается Бая, но слабо совсем — из вежливости будто. Вран её понимает: не каждый день такие обвинения нелепые от матери родной услышишь, тут и самая лучшая колкость на свете настроение не поднимет.

И вдруг опускаться Бая прямо на землю начинает — Вран её в последний миг за локоть подхватывает.

— Ты чего, красавица?

— Присесть я хочу, красавец, — всё с той же улыбкой слабой Бая ему отвечает.

— Устала?

— Устала.

— Ну, на земле голой сидеть совсем не нужно, — говорит Вран, быстро глазами по сторонам стреляя. — Холодная сейчас земля, мокрая вся, столько дерьма невиданного из-под снега повылезало… О. Зима. Зима! Зима, подойди-ка сюда, милая!

Удалилась уже Зима в небольшой кружок, из лиц знакомых Врану состоящий — все люты по кружкам таким разбились, никто на их сборище небольшое особого внимания не обращает: взбудоражил всех этот водяной, все в сторону Лесьяры как один повернулись.

Но в Зиме Вран никогда не разочаровывается — подскакивает она и сейчас к нему мгновенно, в глаза преданно заглядывая.

— Вран, прости меня, — тут же выпаливает она. — Прости меня, но всех вы на уши подняли, не могла я молчать! Сивер так на меня насел, когда Бая к вечеру домой не вернулась, никак я от него избавиться не могла — сказал мне, что если не выложу ему всё, что знаю, то он сразу к Лесьяре пойдёт — я ему рассказала, а он всё равно пошёл!

— Я здесь, вообще-то, стою, — тянет Сивер. — Совсем ты стыд последний потеряла, вертихвостка поганая?

— Сивер, — одёргивает его Бая.

— Что? Сама ко мне первая кинулась, язык высунув, а теперь байки свои хитровыделанные этому рассказывает?

— Не первая я кинулась, — возражает Зима поспешно. — Вернее, первая, но… Он так на меня косо смотрел — я сразу поняла, что чувствует что-то, сердцем братским чувствует!

— Да мухоморов ты, что ли, обожралась, пока до дома по лесу скакала? Никак я на тебя не смотрел!

— Вран, не слушай его, он…

— И не собираюсь я его слушать, Зимочка, — перебивает её Вран нетерпеливо. Как же Зима ему надоела — даже сейчас умудрилась на себя всё внимание перетянуть. — Дурак я, что ли, других дураков слушать? Я только тебя слушаю, каждому слову твоему верю, ты во мне не сомневайся, всегда я на твоей стороне буду. Зима, милая моя, хорошая моя… дай мне свой плащ, пожалуйста. Очень он мне нужен.

— Плащ? — моргает Зима.

— Да, да, плащ, — кивает Вран ещё нетерпеливее. — Плащ твой замечательный, плащ твой тёплый, плотный…

— Замёрз? — участливо Зима спрашивает, одним махом с себя плащ стягивая.