Сколько золота в этих холмах

Она моется в ручье, думая о пальце, который еще лежит у нее в кармане. Теперь ей опять кажется, что он похож на насекомое. Коготь. Прутик. Чтобы проверить, она роняет его на землю. Собачью какашку.

Трава колышется, сообщая о возвращении Сэм, и Люси ставит на палец босую ногу.

Сэм, мурлыча себе под нос, пересекает ручей, одной рукой затягивая шнурок на штанах. Небольшая часть серого камня выглядывает из-за пояса. Остальной камень – удлиненной формы – скрыт под тканью.

Сэм останавливается.

– Я просто… – говорит Люси. – Я просто пить захотела. Нелли там, на месте. Я просто…

Люси смотрит на штаны Сэм, Сэм смотрит на выставленную ногу Люси. Их секреты так плохо скрыты. В течение нескольких мгновений кажется, что одна из них задаст вопрос, за которым может толпиться десяток ответов.

Наконец Сэм спешит дальше. Раздается громкий хруст: Сэм выдергивает траву, расчищая пространство для костра. Люси разворачивается, чтобы помочь ей, втаптывает в почву палец. Сухой земле, такой, как эта, требуется удобрение. Она давит еще сильнее, набрасывает землю сверху. Сильно ударяет по холмику пяткой. Ма предупреждала ее, что такие вещи могут привести к появлению призраков, но, с другой стороны, что может один палец? У пальца нет ни ладони, ни предплечья, чтобы ударить, нет плеча, чтобы размахнуться, нет тела, чтобы придать силу удару. «Вот это правильно», – сказал ба, когда Люси смотрела из другого угла комнаты, как ба обучает Сэм замахиваться.

* * *

Той ночью Люси перемешивает овес одной рукой – ту руку, которой она прикасалась к ба, она прижимает к своему боку. Ощущение липкости не отпускает ее. И словно одна услышанная вполуха мелодия вызывает воспоминание о другой: перед ее мысленным взором возникают пальцы ма. Как они стискивали ее руку в ночь, когда ма умерла.

Сэм говорит.

Ночь, только ночь извлекает слова из Сэм. Когда удлиняющиеся тени окрасили траву сперва в синеватый, а потом в черный цвет, Сэм рассказывает истории. На этот раз про замеченного на горизонте человека на спине бизона. В первую ночь, когда Сэм сказала про погоню, Люси не сомкнула глаз. Но никакие тигры не прыгали на нее, никакие шакалы на поводках, никакие вооруженные люди шерифа. Эти истории только для того, чтобы успокоить Сэм, как другого ребенка успокаивает любимое одеяло. По большей части Люси с благодарностью слушает голос Сэм, хотя тот и обретает хвастливые нотки ба. Сегодня это сравнение не утешает.

– Это смешно, – обрывает ее Люси. – Никаких исторических свидетельств этого нет. – «Учительская брехня» – так с ухмылкой называл это ба. Люси нравится, как длинные слова отвлекают ее внимание от грязной руки. – В книгах написано, что бизоны в этих краях вымерли.

– Ба говорил, что истина, известная народу, не совпадает с тем, что написано в книгах.

По большей части Люси уступает. Но сегодня она говорит:

– Ну, ты же не народ. – Хотя она видит только силуэт Сэм, но слышит, как та с хрустом перебирает костяшки пальцев. – Я хочу сказать, что ты еще не выросла. Мы ведь дети, правда? Нам нужны дом и еда. Но прежде всего нам нужно похоронить его. Уже прошло две недели, как он…

Сэм вскакивает, чтобы затоптать искру, выпрыгнувшую из костра. От ее огня занялся пучок травы. Им следовало очистить участок побольше, следовало потратить больше сил. Следовало, следовало. Каждое маленькое движение в последние дни приближает их к катастрофе – подмигивание звезды навевает мысли о фонаре отряда преследователей, цокот копыт Нелли звучит как щелчок взводимого курка, и Люси с каждым днем теряет энергию, необходимую, чтобы оставаться настороже. Она настолько выпотрошена, что ее может унести ветер. «Пусть горят холмы», – думает она, глядя как Сэм, которая затаптывает пламя, которым зашлась было трава, дольше и яростнее, чем это требуется. Сэм всегда находит какое-нибудь отвлечение, когда чувствует, что Люси собирается произнести то самое слово.

«Умер, – говорит про себя Люси. – Мертв, смерть, умер». Она раскладывает слова, воображая сундук ма в могиле. Земля падает на пряжки и дерево. Сначала горстями, потом полными лопатами – гулкий стук о крышку. У них есть серебро. У них есть вода. Что еще надо Сэм?

– Что делает дом домом? – спрашивает Люси, и Сэм впервые за несколько дней смотрит ей глаза в глаза и видит в них трехногую собаку.

В первый раз Люси увидела эту собаку на противоположном берегу озерца – она выбралась из ручья, вышедшего из берегов после грозы. Это случилось на следующий день после смерти ма, и за пространством стальной воды собака казалась белым пятном. Люси думала, что это призрак, пока та не побежала – ни один призрак не может так хромать. Красный обрубок задней ноги имел потрепанный вид. Собака хромала, как ба. Люси не бросилась за ней вдогонку. Она искала следы захоронения – места, где ба закопал ма.