Сколько золота в этих холмах

Забавно, но урок, преподанный ба, и в самом деле сплотил семью. «Что делает собаку собакой?» Сэм и Люси принялись обмениваться этими словами в виде шутки, загадки. Произнося их, они разделяли слова и обстоятельства, их породившие: холодный вечер, искалеченное существо. Когда ба прихрамывал домой и засыпал в корыте, когда искал ботинок, который сам же и выкинул в окно, они начинали перешептываться. «Что делает кровать кроватью? Что делает ботинок ботинком?» Смысл этих слов выхолащивался для них по мере того, как росли другие различия: между ростом Люси и ростом Сэм, между лачугой, где читала книги Люси, и большим миром открытых холмов и охотничьих угодий, которые познавала Сэм рядом с ба.

Этим вечером Сэм смотрит на Люси через пламя костра. Она наконец перестала топать.

На мгновение у Люси просыпается надежда.

Но прежнее очарование слов сломано. Сэм уходит одна и исчезает в густой траве.

Какая же она была дура, когда думала, что смерть ба вернет ей Сэм. Думала, что шутки, которые Сэм разделяла с ба, игры, доверительные разговоры заполнят пустоту в ней, в Люси. Она думала даже, что они смогут поговорить о ма.

Сэм не приходит к костру той ночью, хотя Люси ждет ее несколько часов. Она наконец гасит костер, набрасывая на него земляной холмик выше, чем требуется. Обе руки у нее к концу дня покрыты коркой грязи. Она должна была это знать. Собака не может стоять на двух ногах, как и семья.

* * *

Кусочек за кусочком, шаг за шагом они расстаются с частичками себя. Голод изменяет их тела. Через две недели скулы Сэм торчат, как скалистые мысы. Через три недели Сэм вытягивается вверх, как стебель, и худеет. Миновали четыре недели, и теперь, после того как они разбивают очередную стоянку, Сэм уходит в одиночестве и возвращается когда с застреленным зайцем, когда с белкой; револьвер бьет по ее приобретающему взрослые очертания бедру.

Люси тоже охотится на свой манер, пока Сэм отсутствует. Ее охота больше напоминает промывку золотоносного песка. Она трясет сундук и собирает палец ноги, кусочек скальпа, зуб, еще один палец, и каждая часть захоранивается ударом ноги по насыпанной сверху земле. Получив такой удар, ба, вероятно, должен чувствовать себя как дома. А если нет? Что делает призрак призраком? Она воображает дух пальца ноги, плывущий сзади в своем облаке мух. Каждые маленькие похороны бросают в ее пустоту горсть земли, наполняют на короткое время.

Потом наступает череда дней, когда ничто не выпадает из сундука. Безмолвные дни, когда они и словом не обмениваются. Люси трясет сундук с таким остервенением, что его содержимое гремит. Она покрывается потом к тому времени, когда оттуда выпадает кусочек. Он длинный, как палец, но толще. Мягче, со сморщенной кожей. Кости она не видит. Он мнется под ее ногой, как засохшая слива.

Она понимает.

Покрытое грязью и сморщенное, оно ничуть не похоже на то, что она случайно увидела вечером того дня, когда ба похоронил ма. Когда он вернулся с озера, с его одежды капала, стекала вода. Вскоре он разделся, остался в одних трусах. Он потянулся за своей бутылкой, и Люси увидела мелькнувшую плоть под тонкой тканью трусов. Странный и тяжелый фрукт темно-фиолетового цвета.

Что делает мужчину мужчиной? Те части, которые ба и Сэм считали такими дорогими, и тогда не производили на Люси особого впечатления. На этот раз она два раза ударяет пяткой по могильному холмику.

Соль

Потом наступает ночь, когда Нелли чуть не убегает.

Люси так никогда и не узнает, как именно это случилось, но ей нравится думать, что этот побег начался, как и многие другие: в глухой ночи. В то время, которое до сих пор называют часом волка. Десятилетия назад, еще до истребления бизонов и тигров, которые бизонами кормились и вымерли, когда тех не стало, одинокая лошадь на этих холмах дрожала бы от страха перед голодными хищниками. Хотя тигров теперь нет, Нелли дрожит, как ее предки. Она умнее многих людей, как заявлял ее хозяин. Она знает, что есть вещи более опасные, чем любая живая угроза. Например, эта штука, что привязана к ее спине, эта мертвечина, которую она не может стряхнуть с себя. Нелли дожидается того часа, когда звезды начинают глядеть с небес сквозь свои смотровые глазки, а два человека забываются сном. И тогда она начинает копать.

Нелли копает в час волка, змеи, совы, летучей мыши, крота, ласточки. В час, когда земляные черви начинают шевелиться в своих норах, Люси и Сэм просыпаются под стук копыт о кол, к которому привязана Нелли.

Сэм реагирует быстрее. В четыре прыжка она догоняет Нелли и хватает поводья одной рукой. Другой рукой она ударяет Нелли. Бьет сильно.

Кобыла только храпит, но этот звук вызывает у Люси воспоминания о других ударах других рук по другим частям тела. Она становится между сестрой и кобылой. Рука Сэм замирает в воздухе. И только потом, когда шея Сэм расслабляется, Люси признается себе, что не знала, остановится Сэм или нет.

– Она пыталась убежать, – говорит Сэм, не опуская руки.

– Ты ее напугала.

– Она предатель. Она бы убежала вместе с ба.

– У нее тоже есть чувства. Она…