Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые

Шагая по улицам, он еще раз прокрутил в голове разговор с бывшим врагом. Спору нет, людям нельзя верить на слово, ибо все они лгут, но если бы этот, окутанный тьмой, хотел обмануть орка, то придумал бы сказочку поскладнее, а рассказанный им бред слишком невероятен, чтобы быть обманом.

В самом деле, видано ли, чтобы вождь воевал со своими старейшинами? Изгой попытался представить себе гро-Даку, дерущегося на совете с гро-Балсом и гро-Каррагом за право последнего слова и порадовался, что орки — не люди. А ведь речь шла вовсе не о личной войне, а войне войск. Как если бы племя разделилось на сторонников гро-Даки и сторонников гро-Каррага и сражалось само с собой. Что тут сказать? Люди есть люди. Их не зря называют худшими из Младших, забывая, что есть еще и гоблины.

Но дело вовсе не в бессмысленных междоусобицах людей. Если в Эренгарде такие обычаи, чтоб королю воевать со знатью своей же страны — ну так это их дело. Важно то, что битва с Телмаром произойдет только в случае победы короля, дворяне слишком малодушны, чтобы защищать свою родину… И если это действительно так, то, может быть, король мудр, раз решил отобрать у них власть. Ни орочье племя, ни человечью страну не ждет ничего хорошего под управлением трусов.

Сомнения, впрочем, остались. Никогда не знаешь наверняка, говорит человек правду или лжет, но этот воин много лет назад показал себя мудрым вождем и не прятался за своими солдатами, как частенько делают людские военачальники. Он заслуживает доверия.

Изгой повернул за угол и зашагал по другой улице, ведущей почти к самому дворцу, размышляя о том, как хитро иногда сплетаются нити судеб. Тогда, в бою на Марраге, он жалел, что так и не сумел добраться до командира, а теперь именно этот человек дал ему надежду завоевать огромную славу на глазах не только лишь предков и богов, но и всего мира.

Так, как там говорил этот человек? Не входить через главные ворота, искать те, которые поменьше и не позолочены. Еще один признак — телеги. Через главные ворота не проезжают повозки, только пешком люди ходят. Странный обычай, учитывая, что в них поместилось бы три телеги в ряд. Или, правильнее будет сказать, людской обычай.

В этот момент ворота открылись, выпуская пустую телегу. Итак, это не главные ворота, а «черные», как назвал их окутанный тенью. Изгой двинулся прямо к ним, но створки закрылись.

— Письмо. Для. Короля! — возвестил, четко выговаривая каждое слово, и продемонстрировал стражнику зажатый в руке свиток.

Стражник что-то проблеял и потянулся к посланию.

— Письмо. Для. Короля! — повторил изгой, отдернув руку. Окутанный тенью однозначно подчеркнул: не давать письмо никому, кроме короля, и детально описал оного.

Стражник снова стал блеять, должно быть, просто не понимает, что пришлый орк знает на его языке всего три слова.

— Письмо! Для! Короля! — проревел изгой на всю улицу и пнул ворота ногой. Створка жалобно застонала.

* * *

Тааркэйд вышел на балкон, держа в руке лист бумаги.

— Любовь моя, ты никогда в жизни не угадаешь, какой необычный гонец к нам нынче пожаловал, — улыбнулся он.

— И кто же? — полюбопытствовала Леннара, на миг оторвавшись от вышивания.

— Орк. Судя по размерам, тот самый, который забил оборотня в Альвейдорне и тащил пожарную телегу в деревушке неподалеку. Он заставил охрану у черного входа немного понервничать, знаешь ли, и промедли я немного, нам понадобились бы новые ворота. Но еще интереснее, от кого письмо. А уж содержание этого послания и вовсе выходит за рамки…

— Не тяни кота за хвост, дорогой. От кого?

— От да Ксанкара. В письме он предлагает нам этого орка в качестве телохранителя. Точнее, мне, орк не дроу, подчиняться женщине не будет. Я бы сказал, очень справедливо, теперь у каждого из нас будет особенный телохранитель, — еще шире улыбнулся король.

Леннара отложила пяльце и иголку и повернулась к мужу:

— В таком случае два простых вопроса. Первый — с чего вдруг орку служить королю Эренгарда? И второй — что он хочет за свою службу?

— О, тут все еще интереснее. Он хочет, чтобы мы объединили страну и возглавили битву против Саргона, так как он наш с ним общий враг. А за свою службу желает место в первом ряду. В ряду участников, само собой, а не зрителей. Звучит слишком красиво, но…

— … Но орки никогда не лгут, — закончила королева.

— Именно. Все это — мой пересказ письма. Можно считать, что да Ксанкар поручился за этого орка. А сам орк подтвердил все написанное на ужасном телмарском. Так что я уже отправил его столовую, а затем в баню.

В этот момент появился камердинер короля:

— Сэр Рольф ан Кранмер просит аудиенции, — доложил он с поклоном.

— Проси немедленно.

Леннара обернулась к телохранителю, сидевшему у балконной двери:

— Сибарис, проследи, чтобы нас нельзя было подслушать.

Она вернулась в комнату вслед за мужем и заперла дверь: говорить на балконе опасно, могут подслушать с балкона первого или второго этажей или из антресольного окна.