Скользкая рыба детства

– Я сначала подумал – вы спекулянтка, прикрываетесь мной. Чуть не упал, когда вы взяли меня в оборот. Честно! Куртка на вас, джинсы, сапоги – всё импортное. Сразу отметил, хотя я не барахольщик.

– Что, вы! Я на вагоностроительном, в конструкторском бюро, инженером тружусь. Муж сестры привозит, он моряк. Оставил на продажу джинсы и ковер красивый. Яркий – «два на три». Продать и можно жить, пока Володя из рейса вернётся. Он матрос, училище закончил недавно. Зарплата крохотная.

– Ковер мне не нужен. Куда его, в общежитии молодых специалистов. Я, знакомых расспрошу, на работе. Может быть им, кому-то…

– Нет, что вы. Это я так, к слову. Вы не подумайте…

– Неля, давайте зайдём в кафе, напротив, я закажу салат, кофе. Потом вы оставите в туалете пакет, а я следом зайду и померяю джинсы. Вы – как?

– Вот же мой дом, – мы пришли. Спасибо, вам!

– Вы так недалеко… тут!

– Да, прошу – заходите. Померяйте.

– Можно?

– Конечно.

Второй этаж. Квартира «7». Тесный коридорчик. Влево проход в маленькую кухню, вправо – комната. Дальше – дверь во вторую.

– Вот. Наши с мамой хоромы. Мама у сестры, помогает с малышкой управляться.

В комнате неразложенный диван-кровать, свекольного оттенка, книжные полки, стенка мебельная, телевизор. Фотографии. Много чёрно-белых. Два кресла. Зеркало в углу, у окна. Чисто, скромно.

Неля сняла куртку. Из-под свитера вытащила пакет, заправленный в джинсы. Яркий, броскими наклейками. Заманчиво шуршащий. Протёрла запотевшие очки.

Поправила короткие волосы.

Роману понравилось это лёгкое движение.

Неля вышла на кухню.

Роман оглядел комнату, отметил с удовольствием, что фотографии только семейные. Потом влез в джинсы. Присел.

– По-моему неплохо! – сказал громко.

Неля вернулась в цветастом переднике, поглядела строго. Они встретились глазами в зеркале. Замерли. Смутились.

– Тридцатый – ваш размер. Как влитые! Слегка разносятся, это же стопроцентный хлопок. И вообще будет хорошо. Только укоротить бы надо.

– Может подвернуть? Слегка. Жалко отрезать. Я видел, так многие носят.

– Это дурной тон. Надо подшить.

– У меня сто восемьдесят рублей. Вас устроит?

– Что вы, мне сто шестьдесят хватит, вполне. Я не перекупщица!

– Нет! Я отложил сто восемьдесят рублей! Вы же рисковали. И ведь там же, маленький ребёнок. У сестры. Девочка…дочка. – Ему было приятно произносить это слово.

– Хорошо! Тогда я сейчас отмечу длину и подошью. Жёлтыми нитками, в тон прострочке, у меня есть такие. Прочные. Проутюжу и носите.

– Прямо сейчас?

– Вам так хочется уйти в джинсах? Мне надо хотя бы пару дней.

– Вы умеете шить! Жаль, конечно, я буду занят до четверга. Но, если надо… я оставлю.

– Приходите в следующую субботу. Я всё сделаю, испеку яблочную шарлотку.

– Замечательно! Отметим обновку.

– Чаю выпьете? Сейчас. У меня «Три слона». Кофе растворимый, индийский. Конфеты «ассорти», латвийские.

– Пожалуй, кофе. Только кофе и сахар.

Неля расставила чашки. Засвистел чайник.

Роман протянул деньги.

– Вы мне доверяете такую сумму? А вдруг эта квартира какая-нибудь…явочная?

– Вы же – доверились мне! А ведь я мог быть переодетым сотрудником «органов»! Или «сексотом» – секретным сотрудником.

Неля с сомнением покачала головой. Он засмеялся и пошёл в ванную, мыть руки.

Краны громко зашумели. Трубы гудели от скопившегося в них воздуха, сотрясались в лихорадочных конвульсиях.

Он вернулся на кухню.

– У вас найдётся отвёртка и резиновые шайбы?

– Вот, в шкафчике, папины инструменты. Что-то осталось. Он умер. Два года почти прошло. Мы тут – одни женщины! – пожала плечами.

Роман неспешно возился с кранами, что-то напевал тихонько. Вернулся.

Они пили кофе. Проговорили до сумерек. О простом, но важном сейчас.

– Спасибо. Кофе замечательный! – он постоял немного.

– Индийский. До субботы. – Протянула руку.

– Договорились! – он пожал уютную ладошку и не хотел отпускать.

Роман шёл в общежитие и думал:

– Вещи влияют на судьбу человека. Потому что, это часть жизни. Видимая часть, но парадокс в том, что именно её-то, как правило, и не замечаем. Вещи сами по себе ничего не представляют без нашего участия. И выглядят совсем не такими, какими кажутся на первый взгляд. Как бы не старались, мы никогда не узнаем о них всё. И даже если будет непоколебимая вера в это, надо ещё увидеть в происходящем важный сигнал из мира вещей. Тогда эта вещь обернётся на пользу другой стороной своего предназначения. Самой важной. И останется в памяти.

Так думал инженер Роман Мякишев, серьёзный молодой человек.

Он немного волновался, поэтому мысли были чуть-чуть торжественные.

Он вернулся через неделю.

Гвоздики, шампанское, сувенир – забавный, улыбчивый «старичок-домовик».

И остался.

Каждый год, 10 января Роман и Неля с друзьями собираются в сосновом лесу. Пьют глинтвейн, говорят тосты про «Барахолку».

Смеются, вспоминают «случайную не случайность» той встречи.

Хранят семейную легенду и первые джинсы Романа.

Пожар

Сестра была старше меня на несколько лет. Совсем другие игры, другое поколение.

У неё было трудное, послевоенное детство. Она чистила картошку – снимала кожуру в один микрон, да так скоро и ловко – три кило за пять минут!