Скопец, сын Неба

Филон, как истинный философ, спокойно воспринимает все последующие события. Каифа подзывает к себе начальника храмовой стражи, велит ему арестовать смутьяна и доставить в так называемый зал Каменных плит, где Синедрион проводит свои заседания. Раввин полностью одобряет это решение. Отправляясь на историческую родину, он снимает с себя вместе с римской тогой и римскую веротерпимость. В Александрии ему, как и всем евреям империи, приходилось иногда выслушивать унизительные насмешки египтян над еврейским богом, но непозволительно никому оскорблять Яхве на земле Израиля. В Иерусалиме действует Закон Моисея. Богохульник должен быть арестован, изолирован и поставлен перед Синедрионом. Подобные дела суд рассматривает при закрытых дверях, а его протоколы не подлежат огласке.

Начальник стражи, как отчаянный пловец, бросается в растянувшуюся перед ним людскую реку, увлекая за собой своих подчиненных, чтобы переплыть ее от Красных ворот до портика Соломона, где стоит Иисус. Но ему не суждено исполнить приказ Каифы. Будто прорвав плотину, багряный вал от северной стены надвигается на толпу паломников. Римские дозорные заметили волнения в Храмовом дворе. Трибун Лисий тотчас направил туда дежурную центурию и поднял весь гарнизон по тревоге. Сам прокуратор Понтий Пилат, прибывший в город на Пасху, поднялся на юго-восточную башню Антоньевой крепости, чтобы наблюдать за происходящим.

Центурия внизу разливается по двору. Это не захват вражеской территории, а лишь демонстрация силы. Но полицейская операция проводится по-военному четко. Солдаты надвигаются на толпу, стуча мечами в щиты, как в барабаны. Под этот рокот они растягиваются в цепь, смыкая щиты в единую линию, а затем эта живая стена, ощетинившаяся пиками, начинает медленно надвигаться на толпу.

В это время Иисус произносит финальную часть своей речи:

-Радуйтесь! Человек свободен! Он свободен стать сыном Неба!

Радуйтесь! Ада нет! Худшее с вами уже случилось!

Радуйтесь! Жизнь кончается! Впереди только Царство Небесное! Радуйтесь!..

И с окончанием его речи во дворе Храма наступает хаос.

Толпа вокруг него теснится и толкается, снося храмовую стражу своим течением в сторону южного портика. Кто-то падает. Кто-то истошно кричит. Гремят опрокинутые столы менял, и деньги валяются рядом с кучами навоза. Ревут животные. Голуби из переломанных клеток взмывают ввысь, радуясь свободе, как сыны Неба. Цепь солдат неукротимо надвигается на толпу. В нее летят камни, утварь, обломки столов и клеток, и первыми на землю замертво ложатся самые непокорные. Двор Храма поливается человеческой кровью, словно происходит великое жертвоприношение во славу Яхве. Солдатам не давали приказа на резню, но каждый из них согласно воинскому уставу имеет право убить всякого, кто угрожает его жизни, и все они охотно следуют этому правилу. Они перешагивают через трупы и теснят толпу к южной стене, выдавливая ее из Храма через ворота, как пасту из тюбика.

Только две группы в этой сумятице остаются неподвижными. В Красных воротах на верхней террасе стоят Каифа и члены Синедриона. Солдаты им не опасны, и они скорбно наблюдают за происходящим, не имея власти его остановить. На противоположном берегу в колоннаде стоит Иисус с учениками и тоже мрачно смотрит на бойню. Строй солдат приближается к нему. Но он и не думает уходить. Он ждет их мечей и пик. Его ученики приходят в смятение. Они понимают, что, если он сейчас не отступит, его убьют вместе с другими. Иисус не хочет отступать. Слева от него стоит хромой Иуда в портупее, на которой вместо меча висит эбеновый пенал. Они ждут.

-Учитель, нужно уходить, - говорит Петр. - Учитель, уходим.

-Пора, - шепчет самому себе Матфей. Он уже различает безжалостные лица под солдатскими касками, и ужас его возрастает пропорционально сокращающемуся расстоянию до них.

-Учитель, они убьют тебя! - кричит растерянный Иоанн. Ему опять начинает казаться, что он видит кошмарный сон.

Раввин Филон сокрушенно взирает на этот еврейский погром в самом сердце Израиля. Четыре автора увековечат позором имя Понтия Пилата, и трое из них сейчас находятся здесь: Матфей, Иоанн и Филон.

-Иисус! - кричит Петр, забыв в панике почтительное “учитель”, - Иисус, уходим!

Вдвоем с Андреем они хватают его и силой тащат с крыльца. Прочие окружают их, готовые закрыть Мессию своими телами. Последним уходит Иуда, которого никто не пытается спасать. Но смерть без Иисуса ему самому кажется бессмысленной и напрасной жертвой, и он мрачно уходит вслед за своей группой, не торопясь и не оглядываясь на надвигающийся сзади вал, будто предоставляя себя судьбе, которая вольна сохранить его или уничтожить.