Скорбь сатаны

Сибилла, однако, не следовала моему примеру и не играла роли благотворительницы. Она положительно ничем мне помогала нашим бедным соседям; как-то раз священник при ней сознался, что между прихожанами было мало нужды, благодаря постоянной щедрости мисс Клер и с того момента, Сибилла ни разу не предложила своей помощи. Изредка она отправлялась в Коттедж Лилий и оставалась там около часа, время от времени прелестная писательница приходила к нам пить чай или обедать, но даже я, поглощенный собственным эгоизмом, не мог не заметить, что Мэвис как бы стеснялась во время этих посещений. Само собой, разумеется, что она всегда была мила и приветлива, и единственные минуты, когда я отчасти забывал себя и свои личные интересы были те, которые она проводила с нами. Однако мисс Клер казалась озабоченной, и в ее откровенных глазах являлось вопросительное болезненное выражение, когда она смотрела на очаровательную красоту Сибиллы. Я придавал мало значения этим пустякам, боясь утерять хоть одну минуту физического покоя и наслаждения. Я понимал, что единственный способ сохранить аппетит и здоровье, это прежде всего уничтожить голос совести и сердца: тревожиться участью других, значило изводиться зря во вред собственного пищеварения, и я знал, что ни один богач не рискнет испортить свое здоровье ради блага ближнего. Пользуясь окружающими меня примерами в высшем обществе, я старательно берег свое пищеварение и с крайней щепетильностью относился к тому, что им подавали к обеду; с такой же щепетильностью я относился к туалетам жены, я хотел видеть ее красоту в рамках роскоши и изящества и критически наслаждался ею, как наслаждался бы блюдом трюфелей или редкой дичи. Слова Евангелия никогда не вспоминались мне: «кому много дано, от того много и потребуется». Пожалуй, в то время я их и не знал. Книга, с содержанием которой я менее всего был знаком, конечно, был Новый Завет. И пока я добровольно оглушал голос своей совести, голос, который изредка советовал мне избрать более благородный способ жизни, тучи собирались и готовились разразиться надо мной с той ужасающей внезапностью, которая всегда поражает нас, не желающих примечать приближение и приметы грозы. Итак, мы всегда удивлены смертью, несмотря на то что это самый обыденный факт нашего существования… К половине сентября мои избранные гости, в числе коих были наследник Престола, посетили Виллосмир и погостили около недели. Само собой разумеется, когда принц делает честь посетить простого смертного, он выбирает если не всех, то большую часть гостей, которые приглашены одновременно с ним. В этот раз он сделал так же, и я был поставлен в неловкое положение видеть у себя людей, которых я раньше не встречал, и которые с наглостью характеризующею немало лиц аристократии, смотрели на меня, лишь как на человека с миллионами, обязанного исполнять их прихоти; они обращали внимание только на Сибиллу, которая по праву рождения принадлежала к их касте, меня же, несмотря на то, что я был хозяином, они вполне игнорировали. Однако честь принять у себя королевскую особу в то время удовлетворяла меня и ради этого я был готов терпеть все дерзости и бестактности тех высокопоставленных лиц, которые свободно пользовались изысканностью и роскошью моего приема. Из всех посетителей Виллосмира, единственный, кому было приятно услужить, был сам принц, и наряду с постоянными раздражениями, причиненными мне другими, я положительно отдыхал духом, когда старался угождать ему, так как он был всегда изысканно вежлив, как подобает каждому джентльмену. Со свойственной ему простотой, принц отправился однажды в Коттедж Лилий и вернулся оттуда в самом прекрасном настроении духа, с одушевлением говоря о мисс Клер, и о ее литературных успехах. Я хотел пригласить Мэвис к нам во время пребывания принца, так как был убежден, что он не вычеркнет ее имени из представленного ему списка гостей, но писательница сама отказалась, прося меня не настаивать на этом.

— Я очень люблю принца, — созналась она, — почти все, которые с ним знакомы, любят его; но я не люблю тех, которые его окружают. Вы простите меня за откровенность. К тому же я очень дорожу своей независимостью и не желала бы, чтобы могли подозревать меня в желании злоупотребить добродушием принца. — И благодаря этому решению, мисс Клер совсем не выходила из своих владений, пока у меня гостили высокие особы; результатом этой скромности и было неожиданное посещение ее принцем.

Как мы не надеялись, что князь Риманец к этому времени удостоить нас своим присутствием, но он не приехал. Лючио телеграфировал нам из Парижа, что задержан делами, а после телеграммы мы получили от него следующее характерное письмо: