Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти

Когда я училась в интернатуре, труп в состоянии жировоска привезли на вскрытие вместе со злодеем, крепко пристегнутым к милиционеру. Женщина была забетонирована в стене в строившемся доме три года назад. Молодых экспертов, интернов, ординаторов и студентов привели смотреть. Злодей показал, что убил женщину двумя выстрелами в грудь. На этом месте выделялись два буро-красно-зеленых пятна, под пятнами в тканях прослеживались окрашенные «раневые каналы». Все исследование трупа заключалось в поисках пуль. Санитар зачерпывал порцию густой, вязкой замазки, терявшей под его руками очертания женского тела, и в специальном тазу с двойным сетчатым дном промывал эти массы, они растворялись под водой и стекали мутными струями. Кожа, ткани, мышцы, органы, волосы, ногти и кости. На дне таза остались пули, вскрытие было закончено.

За пятнадцать лет работы по-настоящему, до дрожи, страшно стало один раз – когда упал самолет в Сочи. Пригодными для опознания и сохранными из сочинского самолета выловили в море человек пять… Нечеловеческая сила вырвала кости и внутренние органы, превратила тела в полупустые мешки с лохмотьями мышц, отслоила кожу, мышцы от костей, на руках и ногах сняла их и вывернула, как перчатки и чулки. Вырвала спинной мозг из позвоночника, набила образовавшиеся пустоты в позвоночном канале песком и галькой. От кого-то оставила ухо, а с ухом вместе кусок кожи и руку с маникюром и впечатавшимся в палец кольцом. От кого-то мелкий осколок кости, анатомическую принадлежность которого определить не представилось возможным. Или ногу без ногтей, с грязно-серо-красными, набухшими от воды, голыми лунками. Исследование трупа проводится по плану, описание сухое, штампованное, хотя мои коллеги, а особенно корифеи прошлых лет, не скованные современными строгими медицинскими стандартами, умели и умеют добавить поэзии и красок. Экспертизы тел после техногенных катастроф и есть настоящая поэзия, планы и штампы не работают, сочиняешь прямо у секционного стола, а потом бесконечно редактируешь. И испытываешь удовлетворение и наслаждение. От необычных секционных находок, от внезапной их повторяемости по закону парных случаев[14]. От удачно подобранных слов в правильном порядке и сочетании. Конечно, это та самая профдеформация. Конечно, выползая из секции с головной болью и до сих пор вспоминая те многие дни и даже ночи, когда мы исследовали останки погибших, я радуюсь, что эмоции еще сохранились, что сохранилось человеческое. И также понимаю, что там, где нужна моя работа, не нужны эмоции, и эксперт снова побеждает.

Женщина была забетонирована в стене в строившемся доме три года назад. Санитар зачерпывал порцию густой, вязкой замазки, терявшей под его руками очертания женского тела, и в специальном тазу с двойным сетчатым дном промывал эти массы, они растворялись под водой и стекали мутными струями.

В Раменках больше пугали вещи – оранжевый самолетный маяк, покореженный, но сохранивший очертания и цвет. Красивый, выпуклый, яркий. А между закрученными, погнутыми железками застрял кусочек плоти. Непристойный, красный, мягкий, полупрозрачный, склизкий и текучий. Ноутбук с расслоенной крышкой, как будто изгрызенной собакой по углам. Рюкзак. Целый, немного грязный. В нем вперемешку стринги и розовое платье принцессы, детские носки и свитер крупной вязки. Скидочные карты. «Читай-город», «Ecco», «Подружка». А на платье – единорог.

Миллионы

Эксгумации в привычном понимании, когда вскрывают могилу на кладбище, стоят дорого, проводятся редко. Выкапывание трупа где-нибудь в лесу или на дачном участке тоже называют эксгумацией. В Московском Бюро принято эксгумации проводить с участием двух экспертов – эксперта-танатолога, вскрывающего, и эксперта из отдела комиссионных и сложных экспертиз.