Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти

При этом судебно-медицинские эксперты практически никогда не получают таких документов, даже если они у умершего есть. Изъятие амбулаторной карты для участкового – это целый квест с препятствиями, преодолеть которые в рамках закона он не всегда может. Проблема в том, что некоторые заболевания имеют схожие морфологические, но разные функциональные проявления, и только в комплексе с данными меддокументов верифицируются наиболее точно и достоверно. Есть диагнозы, которые эксперт только лишь по данным вскрытия и гистологического исследования поставить не может. Для их постановки нужны предыдущие наблюдения, результаты анализов. Самый распространенный пример – бронхиальная астма и сахарный диабет. Астму удается выставить причиной смерти только на высоте астматического статуса, когда бронхи забиты вязкой слизью (ее продукция – отличительная черта болезни) и больной умирает от дыхательной недостаточности. В остальных случаях в судебно-медицинских диагнозах даже как сопутствующее заболевание астма без данных меддокументации не звучит. Сахарный диабет необходимо подтверждать результатами лабораторных исследований, а морфологические признаки, которые в совокупности можно было бы расценить как проявления диабета, во всей своей красе встречаются нечасто.

Иногда эксперты общаются с родственниками и близкими умерших: расспрашивают, присутствовал ли кто-то при наступлении смерти, на что жаловался умерший, на свой страх и риск просят принести медкарту, но вписать данные этих документов, полученных не из рук полиции, в свое заключение эксперт по закону не может. Вы можете посылать ходатайства, факсограммы и мейлы, заставлять дежурного в отделении записывать телефонограммы, жаловаться полицейскому начальству, но так ничего и не добиться. Остается решать для себя – установить диагноз из любви к профессии или действовать в рамках полномочий.

Выявленные на судебно-медицинских вскрытиях заболевания отправляются в общую статистику заболеваемости и смертности, как и те, которые диагностируют на вскрытиях патологоанатомы. Статистика необходима для планирования работы органов здравоохранения, распределения бюджета.

Эксперты работают по постановлениям, направлениям органов следствия и дознания или определениям суда и общаться, если строго следовать закону, имеют право только с представителями этих органов. Судебно-медицинские эксперты не имеют права собирать сами какие-либо доказательства, а беседы с родственниками и попытки самостоятельно получить меддокументы, ту же медкарту из поликлиники, – это и есть сбор доказательств. Иногда родственники хотят расспросить эксперта о причине смерти, переживают, могли ли они помочь и спасти. Эксперты общаются с ними по возможности, успокаивают. Важно понимать, что это вне закона и может закончиться плохо.

Как-то я исследовала труп мужчины, гражданина Республики Армения, пятидесяти восьми лет. Смерть наступила на улице, при очевидцах, умерший шел вместе с приятелем, который рассказал трупоперевозке, что перед смертью он схватился за грудь, начал задыхаться и хотел воспользоваться ингалятором, полез в карман, но не успел. Трупоперевозка передала эти сведения ночным санитарам, те дальше по цепочке передали сменщикам, информация дошла до меня. Я, естественно, обратила внимание на сведения, а при исследовании – на легкие. Они, как говорят эксперты, «стояли» на столе, увеличенные, вздутые, бронхи забиты вязкой слизью, стенки резко утолщены. В общем, картина астматического статуса.

Когда родственники из Армении вышли на связь, я через ритуального агента спросила их про анамнез, какие заболевания были, есть ли меддокументы. Плачущая жена ничего толком сказать не могла, а вот брат умершего отправил найденные выписки. В них стандартный набор: ишемическая болезнь сердца и гипертоническая болезнь, где-то в самом конце затерялся хронический бронхит. Никаких сведений о предполагаемой бронхиальной астме я не нашла. Подтвердился хронический обструктивный бронхит. Смерть наступила от легочно-сердечной недостаточности. Я выписала медицинское свидетельство о смерти, где указала и ишемическую болезнь, и хроническую обструктивную болезнь легких. Справку получал дальний родственник. Прочитав ее, он устроил большой скандал в регистратуре морга, заявив, что эксперт обманным путем выманила у родственников сведения о болезнях умершего и написала все то же самое, что было в выписках, даже не вскрывая труп. Работники регистратуры и ритуальщики сами отбились от буйного родственника, не привлекая меня. Разумеется, формально общаться с ним я не была обязана, но зачастую конфликты проще решать с участием эксперта, если есть надежда их погасить, чтобы потом не получить жалобу в Департамент здравоохранения, с которой разбираться гораздо сложнее.

Инверсия