Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти

Жалобы на врачей – это своеобразная примета нашего времени. Проявление гражданского сознания, присвоенных и декларируемых гражданских свобод, с одной стороны, вседозволенность и хамство – с другой. Новости пестрят рассказами об избиениях врачей, особенно скорой помощи, и одновременно о халатности медиков и врачебных ошибках. Судебно-медицинским экспертам тоже достается.

Самое частое заявление – убийство, которое «сокрыл» эксперт и указал, что смерть наступила от естественных причин. Приходит бабушка, божий одуванчик, лет под семьдесят, на своих ногах, с палочкой, в сером плаще, сына хоронить, под руку с его гражданской женой. Сыну около пятидесяти, в самом расцвете, но сердце не выдержало. Сосуды забиты атеросклеротическими бляшками, и неизменное давление: как понервничаешь, так подскакивает. Бабушка просит эксперта поговорить после вскрытия. Иду, не ожидая никакого подвоха. У сына красивая и ясная несомненная причина острой смерти – коронарная недостаточность: правая венечная артерия (из тех, что кровоснабжают само сердце) в зоне атеросклеротических бляшек забита тромбом, тромбоз есть закономерное осложнение атеросклеротического процесса. Бабушка мне строго так сразу: «Что же, совсем забита? Ну, это же одна артерия, а остальные?» Объясняю, что нарушение кровоснабжения сердечной мышцы в бассейне даже одного сосуда приводит к нарушениям сократимости миокарда. «Как же это тромб здесь рос, рос и вдруг вырос? А сын-то умер за пять минут», – наступает бабушка дальше. «Вон, они с невесткой, – недобро поглядывает она в сторону тихой заплаканной женщины лет сорока пяти, – гуляли вчера. Гулять пошли зачем-то, лучше бы дома сидели, еще в кафе заходили, деньги тратить. И на улице, прямо на улице, после кафе плохо и стало. При чем же здесь тромб?» Терпеливо – пока еще – объясняю про атеросклероз, про тромбообразование, нарушения гемодинамики, бляшки и т. д. «Бляшки? – вскрикивает она. – Да вон у нас с соседкой сколько этих бляшек-то, обследовались, и живем же». Я постепенно закипаю, но это ее не останавливает. «У меня, – говорит, – у самой образование медицинское». – «Что же тогда не понятно-то?» – почти кричу я. «Я, – говорит, – медсестрой в стоматологии всю жизнь проработала». Медсестрой, да еще в стоматологии – многое объясняет.

«А вот травмы не было ли у него какой?» – с другого бока заходит бабушка. Как же не сказать ей, что сломаны три ребра: сломал при падении, к смерти они не имеют никакого отношения. «Ага, – подытоживает она, – убила-таки!» – и к невестке. Если бы не наш разговор, получили бы родственники справку, забрали бы тело, похоронили, а все подробности смерти сына-мужа узнали бы через месяц в полиции. Полицейские забирают у нас готовые акты судебно-медицинского исследования, а заканчиваем мы их в среднем в течение месяца, и родственники могут с ними ознакомиться, если еще захотят. Неугомонная бабушка почти месяц ходила к нам, отказывалась хоронить сына, пока не выяснится истинная причина его смерти, доставала районную прокуратуру, а потом я просто забыла о ней. Мужчину все-таки захоронили, акт я давно закончила и сдала, но никто не гарантирует, что мне еще не придет жалоба – через Бюро, или Департамент здравоохранения, или даже прокуратуру.

Или другой пример. Дедушка восьмидесяти четырех лет упал дома, сломал ребра, при этом потерял сознание, произошли непроизвольные дефекация и мочеиспускание. Сколько часов пролежал в таком состоянии, неизвестно, дома никого не было: сын и внуки живут отдельно, жена на даче. В конце концов сын приехал, обнаружил отца, вызвал скорую, дедушку увезли в больницу. Там пытались лечить, обследовали, сколько успели, поставили какие-то диагнозы, но на вторые сутки в стационаре он скончался. Я провела исследование трупа, установила причину смерти, мой диагноз и диагноз больницы не сошлись, но в данном случае тому были объективные причины – краткость пребывания в стационаре. В общем, вскрыли и забыли. А через пару месяцев я писала объяснение на имя заместителя начальника Бюро по жалобе жены того дедушки. По ее словам, врачи были виноваты в его смерти, я, в свою очередь, плохо провела исследование трупа, покрывала врачей, допустила халатность и нарушила – а дальше был список из десятков пунктов – приказ 346н, который регулирует производство судебно-медицинских экспертиз. Жалобщицу кто-то консультировал, вряд ли пожилая женщина копала так глубоко сама, но консультация была безграмотной: в акте нужно прицельно искать конкретные мелочи (если задаться целью, развалить можно любое заключение), но жалоба содержала общие фразы, без примеров, без указаний на конкретные нарушения. Моя объяснительная руководство удовлетворила.