Скорпия

– Он очень мне нравился. Он был очень красивым мужчиной. А ещё умным и знал, как рассмешить меня. Но, к сожалению, он уже был женат – на твоей матери.

– Она знала, чем он занимается? Знала о вас?

– Я очень надеюсь, что нет.

Тон миссис Ротман вдруг стал отстранённо-деловым.

– А теперь я должна рассказать тебе, как умер твой отец. Я была бы очень рада, если бы ты меня об этом не спрашивал. Ты точно хочешь, чтобы я продолжала?

– Да.

– Хорошо. – Она глубоко вздохнула. – МИ-6 хотели его заполучить. Он был одним из лучших наших оперативников и учил других, чтобы они стали так же хороши, как он. Так что они устроили на него охоту. Я не стану вдаваться в подробности, но они устроили ему ловушку на острове Мальта. Ясен Григорович, кстати, тоже там был. Он сумел сбежать, но вот твоего отца взяли в плен. Мы предполагали, что на этом всё и закончится – мы больше никогда его не увидим. В Великобритании, может быть, и запрещена смертная казнь, но – знаешь, как говорят, – бывают несчастные случаи. Но потом кое-что произошло…

Скорпия похитила восемнадцатилетнего сына высокопоставленного британского чиновника, человека, обладавшего серьёзным влиянием на правительство – по крайней мере, мы так считали. Это опять-таки очень сложная история, а сейчас уже поздно, так что я не буду утомлять тебя подробностями. Но в общем идея была следующей: если отец не сделает то, чего мы хотим, мы убьём сына.

– Вы ведь этим и занимаетесь, верно? – спросил Алекс.

– Коррупция и убийства, Алекс. Да, в том числе мы занимаемся и этим. Так или иначе, как мы быстро обнаружили, этот чиновник не мог сделать того, что мы от него хотели. К сожалению, это означало, что его сына придётся убить. Нельзя сначала пригрозить, а потом раздумывать, приводить ли угрозу в исполнение, потому что если ты так сделаешь, тебя больше никогда и никто не будет бояться. В общем, мы собирались убить мальчишку, причём как можно более драматичным образом. Но потом с нами неожиданно вышли на связь из МИ-6 и предложили сделку.

Простой обмен. Они вернут нам Джона Райдера в обмен на этого сына. Мы собрали совет директоров Скорпии и большинством голосов, пусть и не подавляющим, решили, что сделку нужно принять. Обычно мы не позволяем таким делам вмешиваться в наши операции, но твой отец был для нас очень важен, и, как я уже сказала, я лично была к нему очень близка. Так что мы дали согласие. Обмен состоится в шесть часов утра на мосту Альберта в Лондоне. Тогда стоял март.

– Март? Какого года?

– Четырнадцать лет назад, Алекс. 13 марта. Тебе было два месяца.

Миссис Ротман наклонилась над столом и опёрлась о него рукой, возле клавиатуры компьютера.

– Скорпия всегда записывает всё, что делает, – объяснила она. – Тому есть хорошие причины. Мы преступная организация. Из этого автоматически следует, что никто нам не доверяет – даже наши клиенты. Они предполагают, что мы лжём, жульничаем… и так далее. Мы записываем всё, что делаем, чтобы доказать, что в своём роде честны. Запись, которую ты увидишь, была сделана на видеоплёнку, но потом мы её оцифровали. Мы засняли обмен заложникам на мосту Альберта. Если бы сын чиновника тем или иным образом пострадал, мы смогли бы доказать, что в этом не виноваты.

Она нажала кнопку на клавиатуре, и экран зажёгся. На нём было изображение, сделанное, когда Алексу было всего восемь недель. Первый кадр – мост Альберта, тянущийся через холодную Темзу. С одной стороны парк Бэттерси, с другой виден район Челси. Шёл мелкий дождик. В воздухе висели крохотные капельки воды.

– У нас было три камеры, – сказала миссис Ротман. – Их пришлось очень тщательно прятать, чтобы их не забрали агенты МИ-6. Но, как ты увидишь, они расскажут всю историю.

Первый кадр. Три человека в костюмах и пальто. С ними – молодой парень со связанными руками. Должно быть, тот самый сын чиновника. Он выглядел младше восемнадцати лет и дрожал от холода.

– Ты видишь южную оконечность моста, – объяснила миссис Ротман. – Мы так договорились. Наши агенты приведут мальчишку из парка. На другом берегу будут стоять люди из МИ-6 и твой отец. Они пересекут мост навстречу друг другу, так и состоится обмен. Вот и всё.

– На улице нет машин, – заметил Алекс.

– В шесть часов утра? Их и так было бы не очень много, но, подозреваю, МИ-6 в любом случае перекрыли бы дороги.

Новое изображение. У Алекса что-то сжалось в животе. Камера была спрятана где-то на краю моста, высоко наверху. В кадре был отец – первое движущееся изображение Джона Райдера, которое он увидел. Он был одет в куртку на толстой подкладке. Он оглядывался, оценивая обстановку. Алексу очень хотелось приблизить камеру. Рассмотреть лицо отца получше.

– Классический метод обмена заложниками, – сказала миссис Ротман. – Мост – нейтральная зона. Двое заложников – в этом случае мальчишка и твой отец – предоставлены самим себе. Ничего не должно пойти не так.

Она нажала на кнопку, поставив паузу.