Скорпика

Ветер налетел на нее с другой стороны – со стороны девочки – и разогнал толпу.

– Помогите! – кричала Эминель, ее голос пронзительно звенел над людским грохотом и неестественным ветром.

Виш бросилась в брешь так быстро, как только позволяли ее неокрепшие ноги. Она схватила девочку за руку, и они побежали так, словно сам Бог Смерти был у них на хвосте. Возможно, так оно и было.

* * *

Оставив позади площадь, вырвавшись из кромешного ада, Виш направилась в самое безопасное и тихое место, какое только смогла найти за углом, в стороне от площади. Они бежали по узкому переулку, полному шума и неразберихи до тех пор, пока не поредела толпа, пока они не оказались достаточно далеко, где люди разговаривали без отчаяния и ужаса.

Там она увидела Храм Бога Разбойников.

Она сразу же узнала форму и вид храма. Из-за великанши они побывали в десятках таких храмов по всему Паксиму. Фасик поклонялась Богу Разбойников, богу воров, с бо́льшим усердием и преданностью, чем Ксары в Сестии поклонялись Богине Изобилия. Она делала подношения везде, где бы они ни были, отдавая такой большой процент от их добычи, что это вызывало ропот у других бандитов. Сейчас никто не роптал. В сложившейся ситуации для Тени это убежище казалось буквально находкой.

Храмы на дороге обычно не охранялись, но в городах всегда была стража. Пика с толстой рукояткой лежала в грязи у боковой стенки здания, ее трудно было заметить среди всех этих побрякушек и блесток, как будто охранник бросил оружие и поспешил убежать либо туда, где творился хаос, либо прочь от него.

Виш проскочила через низкий дверной проем и направилась к двери в полу, которая, как она знала, находилась за алтарем. Знание было силой. Она шепнула Эминель:

– Тише, – и девочка тихонько согласилась.

Дверь в тайник за алтарем была уже открыта.

Виш было все равно, почему.

Она опустила девочку в углубление, шепнув ей, что нужно вести себя тихо, и закрыла за ней дверь, в которой было достаточно щелей, чтобы девочка могла дышать. В убежище Бога Разбойника их всегда хватало.

Сделав это, она вышла на улицу и встала у дверей храма, стараясь не обращать внимания на настойчивую боль, вспыхивающую в старой ране на ноге. Боль была временной. Она могла бы втиснуться в это же маленькое пространство вместе с Эминель, спрятаться вместе с ней, но ей не позволяла совесть. Если ее убьют в этом безумии – в чем она сомневалась, но на всякий случай – девочка будет в безопасности, и это было единственно важным. Смерть того, кто взял с нее обещание, не снимала ответственности. А она обещала Джехенит.

Виш не должна выглядеть как пирующая, поняла она, занимая позицию на улице. Она сняла маску. В ее мантии не было просторных карманов, чтобы сохранить ее, поэтому она бросила маску с клювом и перьями через дверной проем в затемненное помещение храма. Если бы кто-нибудь спросил ее, кто она и зачем пришла, ей пришлось бы солгать. Уловки не были ее сильной стороной. Виш была очень честной в той жизни, которой она жила раньше. Теперь ей постоянно приходилось осваивать новые навыки.

Взяв в руки тяжелую пику, она глубоко выдохнула. С оружием она всегда чувствовала себя лучше. Это было хорошее оружие, его острая железная головка была надежно прикреплена к толстому дубовому посоху. Теперь оно принадлежало ей, и это завершало иллюзию. Она притворялась, что охраняет это место. Теперь это оружие сделает ее притворство реальным.

И как раз вовремя: высокая женщина в темном плаще шла по дорожке прямо к храму, сосредоточенно нахмурив брови, настолько сконцентрировавшись на самом храме, что, казалось, не замечала Виш, стоявшую на страже.

Только когда длинное древко пики вонзилось в пол и перекрыло дверной проем женщине в плаще, ей не оставалось ничего другого, как остановиться.

Если бы она продолжала идти, то следующий удар попал бы ей меж ребер.

Виш ответила:

– Нет, госпожа. Внутри ничего нет.

– Разве? – Женщина наклонила голову, сосредоточившись на Виш. Ее овальное лицо было классически красивым, но все остальное было каким-то тусклым: ее глаза не сверкали, а черные волосы не блестели. Темный свободный плащ скрывал очертания ее тела. В каком-то смысле все в ней было рассчитано на то, чтобы слиться с толпой, теперь это же и выделяло ее. Мягким голосом, таким же неотличимым от ее внешности, она сказала: – Я просто хочу принести жертву богу.

Виш не теряла бдительности и не опускала оружие.

– В самом разгаре беды?

– Существует ли лучшее время для молитвы, чем во время несчастья?

– Конечно, какой-нибудь другой бог лучше поможет тебе, чем бог воров.

Ее голос, по-прежнему лишенный всякой эмоциональности, сказал:

– Я украла и пожалела об этом. Теперь я хочу искупить свою вину.

– Но почему сейчас самое подходящее время?

– Сейчас я здесь. В этот день, в этот час. И какое тебе дело?

– Я здесь страж, – соврала Виш.

Женщина положила два пальца на древко пики и осторожно надавила, пока острие не коснулось земли, затем сказала:

– Позволь мне посмотреть, что ты охраняешь.