Скованный Прометей

Александр согласился. Да, всё правильно. И вот он уходит наказывать медов. Первый поход. Молоко на губах не обсохло. А ближайший из друзей его отца не может даже советом помочь. Остался на хозяйстве с бабами, главная из которых запросто всю плешь проест…

От половины войска, оставленного Филиппом пришлось оторвать ещё половину, даже больше. Если рыпнется кто-нибудь ещё, скажем, иллирийцы…

Из Пеллы во все стороны помчались гонцы, полетели почтовые голуби. К Филиппу под Перинф. В Эпир к брату царицы, узнать, может чего ему известно про Навпакт. К македонским гарнизонам на Эвбее.

А тамошние начальники и сами на заднице ровно не сидели. Через три дня после отбытия Александра с Эвбеи в Пеллу прибежал скороход со скиталой. Когда Антипатр читал её, у него на скулах играли желваки. Некоторое время он молчал, потом катнул деревянный цилиндр по столу к сидевшему напротив грамматику Диодоту, эвбейцу на македонской службе.

— Сколько у нас триер в Пидне осталось? Десять?

— Пять, — поправил грамматик, взяв в руки скиталу, — Амфотер докладывал, что ещё три поставили в сараи на ремонт и одну решили разобрать на дрова. Совсем пришла в негодность.

Диодот просмотрел донесение, нахмурился.

— Я сказал Александру, что Навпакт далеко, а он, похоже, гораздо ближе выходит, — горько усмехнулся Антипатр, — но как прикажешь Амфотеру встречать эту напасть?

В море у берегов Фессалии

— Тебе, твоя светлость, поговорить больше не с кем? — усмехнулся Вибора. — Чего опять припёрся?

Каэтани усмехнулся, но не ответил. Он сидел на бочке, возвышаясь над мориском. Тот привалился спиной к мидель-шпангоуту, вытянул ноги вперёд, и всем своим видом давал понять, что руки, связанные за спиной, никаких неудобств ему не причиняют.

"Ведь который день так сидит. Я бы уже ни рук, ни ног не чувствовал".

Вслух герцог ничего не сказал, а улыбку его в тусклом пламени лампы, подвешенной на крюк, Диего не видел.

В первые дни в молчанку играл мориск, но потом Каэтани неожиданно перестал задавать вопросы. Просто приходил и сидел рядом, не говоря ни слова. Потом уходил. И такое поведение Вибору очень скоро стало раздражать. Ему было не впервой общаться с дознавателем, он умел молчать, за что и ценился выше тех молодчиков, которые горазды орудовать шпагой, но не очень-то готовы сдохнуть в каком-нибудь сыром подвале, если дела пошли скверно. Однако сейчас случилось много такого, что изрядно качнуло землю под ногами. О чём он только не передумал в компании молчаливого герцога и в одиночестве.

Каэтани никуда не спешил. У него в те дни было забот невпроворот и к пленнику он приходил скорее для отдыха, нежели ради дознания. В то, что мориск посвящён в дела Барбароссы герцог не очень верил, но и малейший шанс докопаться до правды не собирался упускать. Он сразу понял, что за человек перед ним. Такого пытать — только зря прикончить, а в его нынешнем помятом состоянии это легче лёгкого. Однако от дядюшки-кардинала Онорато был наслышан, что Святая Инквизиция применяет в дознании разные методы, а не одну лишь дыбу или "испанский сапог".

Вибора сидел в районе миделя, здесь качало меньше всего, но всё же не зря он несколько лет якшался с берберами. Да и звуки долетают. Скрип вёсел, слитный выдох гребцов. Галера в море.

— Куда идём?

— В Македонию, — неспешно ответил Каэтани.

— Это где же такое?

— Не слыхал? На севере Греции.

— А-а… — протянул Вибора скучающим голосом.

— Тебе не интересно, что это было? После сражения, когда ты сбежал и очутился в незнакомом городе? Ничего тебя там не удивило?

Вибора очень долго молчал. Лица герцога он не видел, но догадывался, что тот неотрывно сверлит его взглядом. Каэтани тоже молчал.

— Интересно, — наконец выдавил из себя Диего.

Онорато мысленно поздравил себя с прорывом.

— Мы, благодаря козням твоего хозяина, либо все разом и однообразно помешались, либо и верно в прошлое угодили. Да так далеко, что тут ни Иисус, ни твой Магомет ещё не родились.

— Я христианин, — огрызнулся Вибора.

— Так я и поверил. Ты мориск, у вас у всех камень за пазухой.

Диего не стал препираться. Некоторое время он переваривал услышанное.

— Всякое в жизни повидал, но такого… Прошлое… Ишь ты… Не врёшь?

— Не вру.

— Н-да. Кабы не столкнулся с этими голоногими, решил бы, что ты спятил. Но насчёт моего хозяина ошибаешься. Никакой он не чернокнижник и на такое не способен.

— Просто шпион?

Вибора не ответил, но герцог уже не стал состязаться, кто кого переглядит.

— Сейчас-то чего упёрся, дурень? Никто не оценит твоего молчания.

— Всевышний оценит, — сказал Диего.

Герцог невесело усмехнулся.

— Мои люди убеждают себя, что всё это произошло по воле Господа. Полагаю и люди Луччиали так считают, но мы-то с тобой знаем правду. Сеньор Бои мне всё рассказал.

— Не понимаю, о чём ты.

— Несколько месяцев назад в Кротоне ты и твой хозяин повстречали Паоло Бои. Помнишь его?

— Помню, — кивнул мориск.

— С вами была женщина. Так?

— Ну… была одна особа, — неохотно ответил Диего.

— Кто она?

— Понятия не имею. Какая-то знатная вдова. Вроде баронесса.

Каэтани глубоко вздохнул и произнёс:

— Пожалуй, придётся поверить.