Сковородка судного дня

– Благородный муж должен исполнить клятву? – сказала Ясна неуверенно, будто пробуя слова на вкус, и смачно закончила: – Псячья дрянь!

Мартуся вздохнула, сняла через голову пустую ленточку. Из круга мы выходить не спешили, сначала подсчет. Ленточки неудачниц исчезли в кармашках передников, чтоб не позорить хозяек.

– Восемьдесят шесть, – сообщила поднаторевшая в арифметике на службе секретарша, – то есть, простите, триста восемьдесят шесть, я сотнями считала.

Франчишка разочарованно топнула ногой:

– И ладно, мой-то на мне и без короны женится.

– Панна Богуславова забывается? – противным визгливым голоском переспросила Ясна. – Потому что, насколько я поняла, обряд поношения и злословия подошел к концу?

Мясникова извинилась, поднесла секретарше свою долю.

– Правилами это запрещено! – прикрикнула я. – Одно дело тайно, другое – вот так вот. Это вообще взятка называется, за такое на площади порют, обе, между прочим, стороны.

Франчишка вернула свое ожерелье на шею, расправила независимо плечи, Яська недовольно спросила:

– Панна Моравянка позволит пересчитать свои бусины независимым свидетелям?

– Да хоть сами, панна Ясна, трудитесь, не жалко, только на мне.

Крыска защелкала шариками:

– Ты ведь не злишься, Аделька?

– Злюсь, но не на тебя, – шепнула я в ответ. – В любом случае ночь здесь тебе провести не позволю.

– Это мы еще посмотрим. Знаешь, кого мне в мужья Карл выбрать велел?

– Догадываюсь, Мармадюка.

– И все равно не злишься?

– За то, что не случилось? Вот еще глупости.

– Проиграла, Мармадель, триста две!

Панны вокруг загомонили, захлопали в ладоши. Переждав, когда ликование схлынет, я подняла руку и спросила:

– А с этим?

Болтун нанизывал добычу на усики и закручивал их вокруг моего запястья.

– Это не ты заработала! – пискнула крыска.

– Кто знает, – изобразила я невинность, велела: – Считай!

А еле слышным шепотом предупредила кое-кого, что, если хоть слово вякнет, видит Спящий, руку себе отпилю, а кое-кого искупаю во взрывучем зелье. Болтун угрозы испугался, молчал.

– Поддайся, – уговаривала я сосредоточенную Ясну, – тебе оно не нужно.

– Так и тебе без надобности, – возражала крыска, – сама предлагала корону и жениха, говорила, что независимо от результатов ночью при камнях останешься.

– Это раньше было, до того, как все случилось.

– Ревность? – шепнул покровительственно артефакт. – Кажется, леди-крыска Моравянке за благосклонность к ней его высочества мстит.

– Цыц! – щелкнула я пальцем по золотой пластине. – Лучше попробуй хозяина своего учуять. Самой любопытно, почему они с Караколем на праздник Медоточия не явились. Важное же дело, волшебное.

Яська шевелила губами, считая, или бормотала что-то про себя. Медленно как.

– Ничего не ощущаю, – сказал Болтун после паузы. – Но это еще ничего не значит, может, наши фахановы врата нас магическим колпаком от внешнего мира накрыли, а может…

Панна Ясна заглянула мне в лицо, нахмурилась:

– Триста восемьдесят шесть, счет ровный!

Прочие девицы загомонили, стали хлопать в ладоши:

– Две! Две хороводные королевы нынче в Лимбурге воцарятся! Прямо как пани наши луны, Алистер и Нобу, беленькая и черненькая!

Неприятное сравнение, беленьких и черненьких я накануне в пруду фейском насмотрелась.

– На самом деле мы с тобой, Моравянка, выиграли, – пробормотал артефакт, – Крыска несколько бусин как бы случайно обронила и туфельками затоптала. Авантюристка ван Диормод! И не докажешь же теперь ничего…

Ясна его услышала, победно улыбнулась и взяла меня за руку:

– Давай и дальше вместе, Мармадель, как подруги.

– Давай, – согласилась я. – Только предупреждаю сразу, ночка тебе предстоит препротивная.

Несколько вельможных панов из городского совета распоряжались, нас с Ясной короновали – надели на макушки цветочные лохматые венки, осыпали зерном и лепестками, пронесли на руках к алтарю, от которого пришлось откатить пивные бочки, чтобы освободить путь.

– Что теперь? – спросила подруга, когда нас с ней рядышком усадили на струганые доски постамента.

– А я знаю? – фыркнула я, сдувая с лица веточку остролиста. – В прошлые годы алтарей у нас не было, меня просто так, без эффектов одну здесь оставляли. Спасибо, пан Рышард.

Это я поблагодарила за поднесенную кружку с пивом. Пить после танцев хотелось, но пришлось делиться. Крыску тоже мучила жажда, и благородная девица проглотила полпинты не поморщившись, как будто не благородная вовсе, причмокнула губками:

– Горьковато, пятую часть можно фруктовым соком заменить…

– Нелепое извращение.

– Вишневым. Хотя… здесь птичья вишня не растет…

– Панна Моравянка помнит, о чем мне давеча обещала? – Рышард задержался у алтаря, чтобы перекинуться со мной словечком.

– Помнит, – заверила я. – Все как обычно, ночью дам камням то, чего они хотят, и все по-старому будет.

– Не будет у вас теперь по-старому, – протянул Болтун, когда пан-сосед откланялся и отошел. – Раз Караколь решил город облагодетельствовать, от этого не отступит. Прилетит сейчас на крыльях ночи…

Пан Богуслав вышел на свободный от народа пятачок и стал держать речь. Бла-бла… Вельможное панство, любезные гости… традиции вольного Лимбурга…