Сковородка судного дня

– Ты похитил волшебные растения из королевского сада? Ты пытался обмануть судьбу? Ты надел на человеческую женщину браслет подчинения, заставив ее тебя полюбить?

– Три раза да.

– Ты готов хотя бы частично исправить причиненный вред?

Черные как ночь глаза, холодная улыбка:

– Увы, Мармадель по прозвищу Моравянка будет носить верховный артефакт подчинения до конца своей жизни.

– Ты понимаешь, что это увеличивает твою вину?

– Вполне.

Всхлип Болтуна донесся как будто издалека:

– Ты поняла? Он не хочет, чтоб феи снова попытались тебе вред причинить. Им-то, идиоткам сластолюбивым, никакого наказания не грозит.

– Цыц, – сказал дух, – связь держи, мне пару слов до лордов-чиновников донести надо.

Чего он там доносил, я не услышала, смотрела в любимые черные глаза, грустные, потерянные. В них я видела смерть. По щекам потекли горячие слезы, я моргнула, а когда стала вытирать влагу, Мармадюка в комнате уже не было, только на стуле белело маленькое птичье перышко.

– Ну что, – сказал Легион со вздохом, отпуская мою руку, – неужели именно сейчас нам удалось Берегиню вольного Лимбурга заставить свою цветочную кровь открыть?

– Не дождетесь, – шмыгнула я носом. – А то я раньше не знала, что для вышней братии справедливость – пустой звук.

– И что теперь?

– Теперь? – Болтун вибрировал на запястье. – Мне срочно нужно помыться! Слышишь. Моравянка? Меня лапали! Как какую-то легкомысленную пейзанку!

– Боишься, что женщиной себя ощущаешь? – предположил Легион.

Вот умеет че… то есть существо по самому больному ударить. Восхищаюсь.

– Действительно, – сказала я. – Что теперь? Мармадюк…

– Отправлен отбывать наказание, потому что испытание он провалил. А вот, может, вылизаться? Как кошка? Нет, тоже противно. Прости, отвлекся. О чем это я? Ах да. Мармадюк наказан, Караколь останется дальше испытание свое проходить, приглядывая за Лимбургом. Феи… Им ничего не будет. Вышние, знаешь ли, глупость не наказывают. Если бы действительно вред какой людям причинен был, а так всю вину за твою порушенную судьбу, погибших родителей и цветочные твои особенности Мармадюк на себя взял.

– Ну да, они всего лишь похитили человеческого ребенка и наделили его волшебной силой, чтобы мага за нелюбовь наказать. Такая мелочь, – сказал дух Медоточия. – Я спрашивал, что собираешься делать ты, Мармадель? Нас вышние сферы пообещали в покое оставить, поэтому ждем нашу Берегиню в гости в любой момент.

– Благодарю вельможного пана. Все? Рассвет? Можем уходить? Яську мне до безумия не довели?

– Леди ван Диормод очень разумная девушка, – похвалил крыску Легион. – Ей только и нужно было свои страхи отработать.

– Отработать страхи, – ахнул браслет, – чтоб они больше власти над ней не имели. Послушайте, любезный, а можно, когда Аделька к вам в следующий раз явится, вы мне отдельную аудиенцию организуете? Ваши мысли об управлении душевными порывами крайне любопытны.

– Ты ничего не понял, вышний артефакт, – дух Медоточия на глазах старел, его прекрасное лицо бороздили морщины, а золотые волосы покрывала седина, – Мармадель больше сюда не придет. У нее другая жизнь и другая судьба. Сейчас вы с юной панной отправитесь в трактир, чтоб отпустить на волю неупокоенных родственниц, а потом… Кто знает, судьба – штука прихотливая.

И пан Легион, поднявшись из кресла, сгорбившись, заковылял в исчезающий туманом коридор лабиринта.

– Прощайте, – сказала я. – И спасибо.

С Ясной мы проснулись одновременно, щурились на солнце, поднимались с утоптанного пятачка земли в центре медоточивых камней.

– Не поседела, слава пану Спящему, – выдохнула я, разворошив русые волосы девушки. – А то, знаешь ли, бывали случаи. Что тебе показали?

– А тебе?

Я вкратце пересказала.

– Меня по всем моим неприятностям проволокли, – призналась подруга. – С самого детства. А еще… ну… В общем, я со стороны посмотрела на то, как с Караколем себя вела.

– И что?

– Дура я была, жалкая дура. Нет, Адель, его высочество ни в чем не виноват, он добрый и умный, и самый прекрасный мужчина в любом из миров.

– Только ты ему об этом пока не говори.

– И не собираюсь. – Яська улыбнулась. – Давай лучше о твоих делах думать будем.

– Думать? – Я рассмеялась. – Ну попробуй, тоже мне, ардерская задавака.

Куда там думать! Как только хороводные королевы переступили воображаемые ворота медоточивого круга, грянула музыка, толпа горожан подхватила нас на руки и так, над собою, понесла в город. На площади стояли накрытые столы, ломящиеся от яств, цветочные гирлянды вздрагивали от громкой музыки и топота танцующих. На возвышении в кресле сидел пан бургомистр в парадном камзоле, справа от него чуть пониже – две прекрасные фаты, а слева пустовали троны цветочных королев. Нас с Яськой несли к ним.

– Стоять! – зычно прокричала я. – Где моя сковородка?

Толпа замерла, люди засуетились, звонкая «псячья дрянь!» Олеся перекрыла гомон.

– Панна Моравянка. – Макушка Петрика вынырнула в районе моего плеча, и пальцы привычно ощутили прохладу золотой ручки.