Скриба

Тогда Алкуин направился в скрипторий, где застал Терезу тоже в весьма странном состоянии. Обычно, работая над документом, она сначала переписывала текст на старый пергамент и лишь потом – начисто, поэтому получалось очень красиво, однако сегодня буквы выглядели так, словно она работала не пером, а кистью. Алкуин пожурил ее, хотя и понимал, что причина – не в лени или невнимательности, а во внутреннем состоянии девушки, и спросил, в чем дело.

– Это всё из-за Хооса, – наконец призналась она. – Не знаю, отчитали ли вы его, но с той ночи… – Тереза покраснела. – В общем, он переменился.

– Нет, я с ним не разговаривал. Что значит – переменился?

У девушки потекли слезы, и она сказала, что Хоос избегает ее. Сегодня утром они случайно столкнулись, и он был довольно груб.

– Я даже боялась, он меня ударит, – всхлипнула Тереза.

– Иногда мы, мужчины, ведем себя, мягко говоря, невежливо, – попытался Алкуин успокоить девушку. – Такова наша природа. Бывает, и спокойные выходят из себя, и воспитанные теряют рассудок, поддаваясь самым низменным побуждениям.

– Да нет, дело не в этом. – Терезу раздражало, что Алкуин ее не понимает. – Взгляд у него был какой-то необычный.

Алкуин снисходительно похлопал ее по спине – у него хватает забот с пропавшими девочками, чтобы еще вникать в переживания влюбленной дурочки, – и спросил, как продвигается работа.

– Я почти закончила, – ответила Тереза, – но меня кое-что беспокоит.

– Я слушаю.

Девушка отошла и вернулась с книгой в изумрудном переплете, которую положила перед Алкуином.

– А, Библия, – сказал он, перелистывая рукопись.

– Это Библия моего отца. – Тереза нежно погладила страницу. – Я нашла ее в подземной часовне, где его заперли.

– Прекрасный экземпляр, и к тому же на греческом.

– Не это важно. – Тереза взяла Библию и открыла ее примерно посередине. – Еще до пожара отец говорил мне: если с ним что-нибудь случится, нужно искать здесь. Тогда я не понимала, о чем он, да и не верила, что с ним когда-нибудь что-нибудь случится. Но теперь я понимаю: работая на Уилфреда, он начал опасаться за свою жизнь.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Тереза взяла Библию, отогнула переплет, просунула пальцы в отверстие между ним и сшитыми тетрадями, вытащила кусочек пергамента и развернула его.

– Ad Thessalonicenses epistula i Sancti Pauli Apostoli. 5.21. «Omnia autem probate, quod bonum est tenete»64.

– И что это значит? – удивленно спросил Алкуин.

– Похоже, ничего, но я взяла Библию и нашла эту цитату, взгляните. – Девушка указала на нужное место.

– Но я ничего тут не вижу.

– Да, отец разбавил чернила водой, сделав их почти бесцветными, и тем не менее между строк есть текст.

Алкуин носом ткнулся в пергамент, но слов так и не разглядел.

– Интересно. И что же тут написано?

– Вот это меня и смущает. Здесь всего-навсего приводятся сведения о пожертвованиях Константина, но, видимо, почему-то отец ими заинтересовался.

Алкуин откашлялся и непонимающе уставился на Терезу.

– Наверное, лучше мне заняться этим делом, – наконец решил он, – а ты заканчивай свою работу, весна уже на носу.

Когда Алкуин попрощался и ушел, девушка ощутила себя очень одинокой – ей нужен был надежный и верный человек, на которого можно опереться.

Почему-то она вспомнила об Исаме, кстати, уже не первый раз, хотя потом неизменно чувствовала себя виноватой. Он совсем не похож на Хооса – всегда такой вежливый, внимательный, готовый помочь. Неторопливая речь, приятный голос, ласковый взгляд… Но она ведь любит Хооса, откуда же эти воспоминания, которые беспокоят и смущают ее?

Мыслями она опять вернулась к своему возлюбленному, пытаясь понять причину его непонятного поведения. Она ведь действительно любит его и доверяет ему. Сколько она мечтала о том, как они уедут в Фульду и у них будут сильные, здоровые дети, которых она станет воспитывать и учить. Возможно, им удастся приобрести каменный дом с конюшнями, и она украсит его занавесями, чтобы Хоос чувствовал себя уютно, и в комнатах будет стоять тонкий аромат розмарина и лаванды. Интересно, мечтал ли он тоже о чем-то подобном, или у него появилась другая женщина, и он забыл о ее любви? Наконец Тереза вернулась к своим пергаментам, но уже на второй строчке поняла, что, пока не поговорит с Хоосом, работать дальше не сможет.

Поэтому она помыла и почистила письменные принадлежности и покинула скрипторий с твердым намерением вернуть любимого.

Охранявший скрипторий караульный сообщил, что видел Хооса в туннеле, который соединял амбары с крепостью. И действительно, он перевозил на тележке мешки с пшеницей и поначалу не был расположен к разговору, но, когда Тереза настояла, он уступил.