Читаем Скринлайф. В поисках нового языка кино полностью

Виртуальный мир, в котором мы живем, практически никем не описан. Но что это значит на самом деле? Это значит, что он лишен культурного фундамента, каких-то правил, которые мы более-менее смогли сформировать в физическом мире за тысячелетия. Смотрите, в цифровом мире не существует проблемы воровства. Наоборот, считается круто, если ты смог взломать банковские сервера и украсть миллионы. Или вскрыл и обнародовал чью-то переписку. Если ты рукой залезаешь в карман – никто не будет тебе аплодировать, потому что наше отношение к воровству в физическом мире формировалось тысячелетиями. Конечно, и сейчас за виртуальное воровство могут посадить – но мы же знаем, что воровством контента ежедневно занимаются сотни миллионов человек. В цифровом мире нет морали, здесь мы находимся в первобытном, пещерном состоянии.


А скринлайф – это, получается, наскальные рисунки?

Скринлайф – да, это наскальные рисунки. Пока – да. Но чем быстрее мы научимся рассказывать проникновенные истории про нашу жизнь в интернете, тем быстрее там сформируется гуманизированное пространство. И сделать это мы можем только одним способом – через искусство, через эмоциональные высказывания людей, которые будут поняты и приняты другими людьми. Нам нужен Ветхий Завет, нужны мифы и сказки народов мира, рассказанные на языке цифровой среды. Пока этого нет, мы интуитивно чувствуем, что в виртуальном мире нет понятий добра и зла. Поэтому чем больше людей начнут рассказывать о своей жизни и жизни своих героев в цифровом мире, тем быстрее мы сможем это культурное пространство сформировать.


Может быть, проблема в том, что мораль появляется там, где есть тело, которое болит, страдает, любит? А в мире скринлайфа ничего телесного нет, и поэтому кажется, что мораль там не работает.

Ваше цифровое «я» – оно же в любом случае рождено вашим телом. Пальцем в экран тычете вы, и все решения принимают ваше тело и ваша душа. Просто они живут в другом мире. Можно снять фильм про то, как мы ходим по улицам современного города, а можно рассказать о том, как мы полетели на Сатурн, где нет гравитации и живут другие существа, но все равно на Сатурне окажемся мы с вами, не кто-то другой. Интернет – это другая реальность, но в ней все равно живем мы, а не какие-то гоблины. Мы там страдаем, и страдания наши совсем не виртуальные. Когда нам пишут обидные комментарии – мы переживаем это совсем не виртуально.


Но вернемся к началу разговора – за несколько лет, которые прошли с момента открытия вами скринлайфа, откуда и куда, как вам кажется, вы пришли? И что удалось сделать по пути?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Георгий Данелия
Георгий Данелия

Выдающийся режиссер Георгий Данелия оставил после себя ряд немеркнущих шедевров киноискусства, по сей день любимых миллионами зрителей. Безгранично талантливый, в творчестве он был перфекционистом, создавал свои картины долго и тщательно, добиваясь безупречного результата. Среди не только отечественных, но и в ряду признанных картин мирового уровня трудно найти столь же совершенные во всех отношениях произведения. Не менее интересна и жизнь Данелии — записного остроумца, озорного гуляки и человека, пламенно преданного своей работе, без которой просто не мог существовать. В представленной книге предпринята попытка охватить жизнь и творчество Георгия Николаевича Данелии — широко известного не только в качестве режиссера, но и литератора, — по возможности не повторяя того, что он рассказал о себе в мемуарах.Биографию, написанную Евгением Новицким, автором жизнеописаний Леонида Гайдая и Эльдара Рязанова, можно считать заключительной частью трилогии о великих советско-российских кинорежиссерах-комедиографах.

Евгений Игоревич Новицкий

Кино
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука