Скрипач (СИ)

На небосводе начинала медленно появляться желтовато-красная полоска рассвета, мелкие птички сумбурно чирикали где-то среди неухоженного кустарника, а Ганс все ещё сидел в молчаливом раздумье, глядя на все ярче высвечивающееся пятно на полу – клочок света, проникавший через окно. Мысли носились в голове юноши со скоростью, близкой к бесконечности. Они стремительно текли непрерывным потоком, сменяя одна другую снова и снова. Размытые картинки детства, юности, встречи с Тессой, бездомная собака на пристани, яблоки в саду, приглушенный блеск полированного дерева – все это плавно перетекало одно в другое, меняя очертания и цвета. Где-то ещё глубже, за паутиной его мыслей, звучала музыка. Знакомые мелодии так же, как и мысли, переходили одна в другую, причем Ганс даже не пытался понять, где они начинаются, а где заканчиваются. Голоса, целый хор голосов: голос матери, голос директора, голоса рабочих с пристани, крики кучера, взволнованный шепот Тессы –неумолимым потоком переплетались и смешивались, готовые разорвать голову на части. Юноше казалось, что он был близок к безумию. Серые мрачные стены подвала давили на его сознание, которое всегда стремилось выбраться за рамки. За рамки человеческого понимания. Гансу казалось порой, что вот-вот он уловит нечто такое простое и ясное, такое невесомое, но незнакомое, непонятное, чуждое человеческому восприятию, но оно каждый раз ускользало. Это нечто, что невозможно нарисовать или даже описать словами, но что, вероятно, можно сыграть. В это же время противные, сколькие образы прошлого вмешивались в напряженное ожидание и рушили иллюзию Эдема. Юноша хотел бы отрешиться от всего, чтобы услышать, но не мог, и это сводило его с ума…

Наступило утро. Юноша все ещё не двигался с места. Часы неумолимо отстукивали секунды. Вдруг за окном раздался громкий крик, а затем смех, который заставил Иоганна очнуться от тяжелого сна.

При тусклом свете юноша заметил небольшую бумажку, лежащую на столе.

«Ришаль…» – пронеслось в голове.

Юноша задумался. Стоит ли идти? Если Тесса ответит отказом, то оставаться далее в театре и видеться с ней ежедневно, ежечасно юноша не сможет – его сердце просто не выдержит этого. А если уехать, то куда?

Ответ пришел сам собой. К Гансу вмиг вернулась прежняя решимость. Взяв скрипку, закутанную в темную ткань, юноша глубоко вздохнул, расстался с ночными мыслями и поспешил на встречу к Ришалю.

====== Глава 6. ======

Найти нужный адрес не составило труда – юноша частенько глазел на огромную карту города, развешанную за витриной книжной лавки. Петляя по узким городским улочкам около получаса, Ганс Люсьен все-таки добрался до нужного дома.

Резиденция Мишеля Д`АвьенРишаля была окружена высоким забором, из-за которого доносился вкусный запах свежеприготовленного мяса и душистого вина. Прислушавшись, Ганс смог уловить негромкое ворчание собаки и плеск воды.

Обойдя каменный забор кругом, юноша нашел массивные чугунные ворота с тяжелым дверным молотком. Сжав в руке молоток в форме головы льва, юноша ещё раз обдумал свое решение и, убедившись в его неотвратимости, постучал.

За забором послышался скрежет цепей и гулкий лай собак. Затем, чьи-то шаркающие шаги. Через некоторое время отворилась небольшая калиточка, прорезанная в воротах. В образовавшемся просвете появилась напыщенная фигурка дворецкого. С высоты своего идеально белого отутюженного воротничка рубашки и черного, как смоль, фрака, дворецкий бросил презрительный взгляд на нищего скрипача.

- Милостыню не даем, – небрежно бросил дворецкий.

Ганс смущенно замахал руками. Дворецкий снисходительно решил подождать. Юноша вытащил из кармана бумажку и, положив её на гладкий чугун, быстро нацарапал: «Мсье Ришаль желал видеть меня здесь сегодня утром».

- Мсье Ришаль? Тебя?.. Вас… – искренне удивился дворецкий.

Ганс кивнул.

- Я сейчас доложу и все узнаю, – сказал мужчина и захлопнул дверь перед носом Ганса.

«Милостыню не даем»…

Юноша развернулся на стертых пятках. Может, зря пришел? Нечего ему делать среди этого высшего общества… Ещё раз оглядевшись, Ганс принюхался. В животе засвербело. Как же вкусно тут пахло едой… А желудок юноши, отвыкший от пищи, не принимал уже даже корки хлеба, отзываясь на все, что приходилось съедать, острой болью…

Ганс собирался было уходить, как вдруг за забором послышались торопливые шаги и голоса. Юноша прислушался.

Резко калитка распахнулась.

- А! Вот он! – раздался радостный голос.

Ганс удивленно распахнул глаза. Перед ним стоял невысокого роста, полноватый мужчина. Нет, не «полноватый», а толстый, очень толстый. На его кругловатом черепе практически не осталось волос (вероятно, появляясь на публике, мсье надевал старомодный парик, чтобы спрятать свою благородную лысину), а на подбородке виднелись клочки тонких волос, как подобие бородки. Всем своим видом он напоминал откормленного, лоснящегося на солнце, ленивого кота, которого заботливая хозяйка выпустила прогуляться. Небрежно запахнутый махровый халат свидетельствовал о том, что мсье изволил недавно проснуться и приняться за свой завтрак.