Скрипаль. Березовский. Пешки в большой игре

— Но, по крайней мере, в ближайшее время в ГРУ воздух станет чище.

— Как знать, как знать, — не был столь уверен Гурьев и распорядился: — Я на доклад к генералу. Ты поезжай в Лефортово и подключайся к работе следователей. Пока горячо, надо крепить железными показаниями засыпавшегося шпиона Сыпачева.

— Есть, — принял к исполнению Новиченко и покинул КП.

Дав указание Бацкому сделать копию видеозаписи захвата шпиона, Гурьев возвратился к себе в кабинет, через дежурного по Управлению уточнил, где находится Безверхний. Генерал был у себя в кабинете. Гурьев взял с собой материалы оперативной разработки на Сыпачева, направился на доклад. Безверхний принял его без задержки. Усталый, но довольный вид Гурьева говорил сам за себя. Кивнув на стул, Безверхний поинтересовался:

— Как прошла операция, Петр Николаевич?

— Можно сказать, по нотам. Сыпачева взяли с поличным! — доложил Гурьев.

— Хорошо. Вот что значит правильно написанная партитура, — с улыбкой произнес Безверхний и уточнил: — При задержании были эксцессы?

— Нет! Молодцы ребята из группы захвата, уложились в несколько секунд! Никто ничего не понял.

— А что американцы?

— Четверо крутились поблизости, вероятно, видели захват. Уж больно быстро снялись после задержания Сыпачева, — отметил Гурьев и посетовал: — А жаль, а то бы можно было начать игру с резидентурой.

— Нет, Петр Николаевич! — был категоричен Безверхний. — Не тот случай. Играть интересами ГРУ, а тем более ее сотрудниками у нас нет такого права.

— Ясно, Александр Георгиевич! Какие наши дальнейшие действия?

— Как обычно, оперативное сопровождение и оказание помощи следствию. Пусть этим займется Новиченко. Он въедливый и педант.

— Я уже направил его в Лефортово, чтобы подключился к работе следователей.

— Молодец, что не ждешь команды! — похвалил Безверхний.

— Спасибо. Разрешите представить на ваше имя рапорт на поощрение сотрудников, наиболее отличившихся в операции?

— Конечно!

— Если не возражаете, самых высоких наград заслуживают Новиченко и Носов.

— Согласен. Но, как понимаешь, окончательное решение за директором, — напомнил Безверхний и поинтересовался: — А про Рябенкова, что молчишь, не заслуживает?

Гурьев, помявшись, решился сказать:

— Я понимаю, это большая проблема. Но если можно, Александр Георгиевич, помогите Николаю с квартирой.

На лице Безверхнего появилась болезненная гримаса. Квартирный вопрос в Управлении в последнее время приобрел особую остроту. Жилья строилось все меньше, а нагрузка на военную контрразведку росла, далеко не все ее выдерживали и уходили на гражданку. Ему приходилось изворачиваться ужом перед теми, кто распределял квартиры, обращаться к друзьям и бывшим сослуживцам, занимавшим не последние должности в крупных компаниях, чтобы выбить эти треклятые квадратные метры. Безверхний тяжело вздохнул и признался:

— Петр Николаевич, извини, но ты просишь слишком много. Сам знаешь, какая в Управлении очередь на квартиры, и конца ей не видно. Тот же Новиченко стоит на улучшение четвертый год.

— И все-таки, Александр Георгиевич. У Рябенкова особый случай, — настаивал Гурьев.

— Хочешь сказать, был в Чечне. Так у нас больше половины управления побывало в горячих точках.

— У Николая на днях родился третий ребенок. Дети разнополые. Семья живет у черта на куличках, снимает двухкомнатную квартиру в хрущевке. Парень пашет от зари до зари. Надо помочь, Александр Георгиевич!

— Значит, трое, — произнес Безверхний и задумался, через мгновение на его лице появилась лукавая улыбка, а в голосе зазвучали озорные нотки. — Нам — бывшим коммунистам, грешно такое говорить, но что поделаешь. Так что в народе говорят в таком случае, Петр Николаевич?

Гурьев пожал плечами и уклончиво ответил:

— Разное говорят, Александр Георгиевич. Хорошо бы, чтобы его услышали.

— Услышали. Ну, раз Бог любит Троицу, то и нам придется полюбить. Скажи Рябенкову, пусть пишет рапорт на квартиру, трехкомнатную. Буду пробивать!

— Спасибо, Александр Георгиевич! Он отработает.

— А вот это зря, Петр Николаевич! Ты же не за метрами шел в военную контрразведку?

— Да вы что, Александр Георгиевич?! У меня такого и в мыслях не было! — вспыхнул Гурьев.

— Вот и я полагаю, Рябенков тоже не за метрами шел. Военный контрразведчик — это призвание, это судьба! — заявил Безверхний и сменил тему разговора. — Носов хорошо владеет словом?

— В каком смысле?

— В том, что говорит и пишет.

— Не Цицерон, конечно, но документы отрабатывает на высоком уровне. К изложению материала подходит творчески. Бывает, что заносит на детективный жанр, приходится поправлять.

— Творчески — это хорошо! Очень даже хорошо! А то, что заносит, так это не беда. Оно даже и к лучшему, — говорил загадками Безверхний.

Гурьев насторожился. Отдел только-только удалось полностью укомплектовать, и интерес генерала к Носову предвещал, — впереди предстоят кадровые потери. Гурьев взмолился:

— Александр Георгиевич, пусть Носов хоть до конца года поработает, а там перемещайте.

— Что, жалко?

— Жалко, сильный, перспективный работник. Опыта наберется, и можно назначать.

— А если сейчас назначить?

— В аналитический отдел?