Скрипаль. Березовский. Пешки в большой игре

Шпионы все стремительнее раскручивали маховик тайниковой операции. Сыпачев спустился в метро, кружил по линиям вдалеке от станции «Студенческая» и пытался обнаружить за собой слежку. Опытным разведчикам не составляло большого труда держать шпиона в поле зрения. Гораздо сложнее было уследить за действиями американских разведчиков. За рулем машин находились настоящие профи, знающие Москву как свои пять пальцев. Они не снижали оборотов «карусели» и продолжали изматывать наружку. Гурьеву оставалось уповать на то, что его расчет подтвердится, и в 21:00 пути шпионов пересекутся в одной точке — на пешем железнодорожном переходе у станции «Студенческая».

Время шло. За окнами КП сгустились вечерние сумерки. Гурьев и Новиченко только успевали менять трубки и следить за тем, что происходило на экране. Четыре разноцветных и пятая — оранжевая точки по-прежнему хаотично метались по лабиринту московских улиц и линиям метро.

Стрелки часов неумолимо отсчитывали минуты и приближались к 21:00.

Очередной доклад разведчиков наружного наблюдения вызвал вздох облегчения у Гурьева и Новиченко. Сыпачев находился в поезде, мчавшемся к станции «Студенческая». К ней направлялись два экипажа с американцами.

Гурьев склонился к микрофону и распорядился:

— Внимание Первый! Внимание Второй! Готовность № 1! — Есть готовность № 1, — эхом прозвучало в наушниках.

— Встречайте Жениха! Он на подходе!

— Примем по первому разряду, — заверили командиры групп захвата и выдвинулись на последний рубеж.

Гурьев и его подчиненные сделали все, что было в их силах. Теперь им оставалось запастись терпением и ждать результата. Успех операции зависел от слаженности и стремительности действий бойцов групп захвата. Они вслушивались в эфир, ловили переговоры наружки и бросали нетерпеливые взгляды на часы.

Стрелки показывали 20:43.

Поезд, сбросив скорость, выкатился из темного зева тоннеля и остановился у платформы станции «Студенческая». Двери вагона бесшумно открылись, и шумная стайка студентов вынесла Сыпачева к эскалатору. Разведчики наружного наблюдения не спускали с него глаз. Другая бригада вела четверых американцев. Они вышли из машин, подобно стае стервятников кружили в толпе у выхода из станции метро и ждали своего часа — забрать из тайника секретные материалы, а взамен положить деньги и новые инструкции.

На часах было 20:52.

Основная группа захвата выдвинулась к железнодорожному переходу, а резервная перекрыла путь отхода шпиона.

Сыпачев вышел из станции, покрутился на площади и, убивая время, прохаживался перед торговыми киосками. Поглядывая в витрины, он косился по сторонам и пытался обнаружить слежку. Разведчики наружного наблюдения предусмотрительно держались на расстоянии и с помощью скрытых видеокамер фиксировали каждое движение и жест шпиона. Его поведение становилось все более нервозным.

Стрелки неумолимо бежали по циферблату и показали 21:00.

Гурьев и Новиченко, затаив дыхание, не отрывали взглядов от серой тени на экране. Она плыла и двоилась в тусклом свете уличных фонарей. Нервы у Сыпачева оказались далеко не железными. Он не решался подняться к железнодорожному переходу и продолжал топтаться у торговых киосков.

«Ну, давай же, иди!.. Иди!» — Гурьев мысленно подгонял шпиона.

Сыпачев, словно услышал его, встрепенулся, повел плечами, будто освобождаясь от груза страха, и направился к тайнику. Впереди показался горб железнодорожного перехода. По ней сновал человеческий муравейник. От тайника его отделяло не больше пятидесяти метров. Нервная дрожь сотрясала Сыпачева. Он боялся ошибиться и твердил про себя инструкцию резидентуры ЦРУ:

«Семнадцатая ступенька. Ниша между ней и ограждением. Опустить в нее контейнер с информацией. Вернуться через тридцать минут и забрать пакет с деньгами и новым заданием.

Первая! Вторая! — мысленно считал Сыпачев, поднимаясь наверх. — Семнадцатая!»

Неловкий шаг. Он споткнулся и припал на колено. Рука выхватила из кармана куртки пакет с контейнером, и запихнула в щель. Страх, все это время давивший на Сыпачева невидимым прессом, свалился с плеч. Он распрямился.

«Получилось!.. Получилось!» — ликовал в душе шпион.

Радость была недолгой. Бойцы группы захвата действовали стремительно, не дали Сыпачеву сделать даже шага и припечатали к ограждению. У него не нашлось сил сопротивляться. Он тряпичной куклой болтался в крепких руках, не чувствовал холода наручников на своих запястьях и не слышал отрывистых команд. Перед глазами Сыпачева болтался пакет со шпионскими материалами, а на перекошенную физиономию нацелился объектив кинокамеры.

Этот ключевой кадр в операции по захвату шпиона оператор крупным планом вывел на экран КП. Гурьев задержал взгляд на лице Сыпачева; оно представляло бледную, застывшую маску, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Свинцовая усталость навалилась на него. Голос Новиченко прозвучал как сквозь вату. Гурьев встрепенулся, снял наушники, отключил микрофон и обронил:

— Вот и все, Анатолий Вячеславович!

— Одним мерзавцем стало меньше, — заключил Новиченко.

— К сожалению, Сыпачев не первый и не последний.