Скрипка синьора Орланди

Но подумав ещё немного, Володя решительно отверг это предложение. Какой бы мерзкой ни казалась ему хранительница фондов, пойти на такое она бы не решилась, а поэтому нужно было думать над тем, кто ещё мог взять инструмент. Вернуть скрипку в музей Володе с каждым часом хотелось все сильнее. Он все острее ощущал свою вину за её исчезновение, а быть виноватым Володя не любил.

…Кошмарик появился в квартире Володи настолько кстати, что «похититель скрипок» от радости даже приобнял Леньку, уколовшись об острый шип его кожанки. Кошмарик преобразился — теперь он не был похож на почитателя Доктора Кинчева. На его голове красовалась не бандана, а цветастый платок, туго обтягивавший череп. Кроме шипованной косухи, наряд рокера дополнялся черными в обтяжку джинсами и высокими сапогами, которые Кошмарик в прихожей снимать не стал, а так и прошел в комнату Володи, чтобы, как видно, подольше демонстрировать их «домашнему лоху», каким Ленька считал Володю. Развалившись в кресле, Кошмарик сообщил другу, что с «Алисой» завязал окончательно, прикупил мотоцикл и теперь гоняет по Питеру, чувствуя себя свободным и счастливым, как какой-нибудь Крутой Уокер. Володя позавидовал другу — ему похвастаться было нечем. Хотелось поскорее выложить все, что случилось с ним за последнюю неделю. И он выложил…

Выслушав рассказ Володи, Кошмарик долго сопел, глядя в сторону, щелкал ногтем по серьге — соображал-кумекал, — и наконец изрек:

— Стоит мне с тобой расстаться, как у тебя голяк начинается, облом, и выпадаешь ты в полный осадок.

Володя терпеливо ждал, что дельного скажет Кошмарик, а Ленька продолжал «философствовать»:

— Не зря мой батя так скрипки и всех скрипачей ненавидел. Называл их просто «трепачами». Сидит, бывало, смотрит телевизор или радио слушает. Вдруг скрипка заиграет. Он слушает, слушает, а потом с ненавистью такой и сказанет: «И когда ты, трепач, балалайку свою перепилишь!»

— Ну, с батей твоим все и так ясно, — нахмурился Володя. — Ты по делу говори.

— Это и есть по делу. Связался ты с дрянным местом, вот и непруха вся от этого. Нервоз у тебя, Вовчик, вот и крутит тебя. Не верю я в то, что какая-то скрипка могла всех слушателей в зале шизами сделать — да они до этого уже такими были. И помещики те, дед и внук, тоже от безделья нервы себе попортили, а ещё частыми выпивками. Я вот делом занимаюсь и бухалова никакого в рот не беру, потому что цель в жизни имею — купить шестисотый «мерседес»…

— Леня, ты отвлекаешься! — остановил Кошмарика Володя. — Ты ближе к делу, ближе! Что думаешь по поводу пропажи скрипки?

— Думаю так, — хлопнул по черному джинсовому колену Ленька. — Эту скрипку унес ты. Унес и спрятал.

— Как это так? — просто обалдел от такой новости Володя.

— Очень просто. Действовал ты как лунатик, как помешанный, не соображал, что делаешь. Когда стал пилить ты эту балалайку, в твоем нервном мозгу все помешалось, и понес ты её, понес да и запрятал подальше, а потом на место вернулся и грохнулся на пол от перенапряжения.

— Что ты, Ленька, — испугался Володя того, что и на самом деле мог в бессознательном состоянии сотворить что-то непотребное, — разве я мог за три минуты, а бабки-то через три минуты после звука скрипки пришли, разве мог я куда-то сбегать и спрятать скрипку?

— Вполне мог. К директорше в кабинет отнес, а она, воспользовавшись твоим нервозом, скрипку прибрала, чтобы потом сдать. Сколько она, кстати, весит?

— Миллион долларов, — просто ответил Володя. — Так хранительница эта злющая говорила.

Кошмарик даже рот открыл. Названная Володей цифра вмиг сделала Леньку серьезным, и он сказал:

— Есть у тебя бумага и карандашик?

Требуемое тут же явилось перед Кошмариком, и он потребовал:

— Рисуй план музея. Мне нужен зал, где тот шкаф стоит, лестница и соседние залы, где были бабки, которые потом тебя нашли.

Володя быстро начертил план помещений.

— Так, — насупился Кошмарик, разглядывая рисунок. — Значит, через три минуты они были на месте, то есть рядом с тобой, и получается, что вор спер скрипку, если она на самом деле не улетела в окно и ты её в беспамятстве не спрятал, за три минуты. Скажи-ка, кто мог в это время проходить по залу? Какие-нибудь работяги, электрики, к примеру, люди из мастерской — ты говорил, есть такая в музее.

Володя подумал:

— Нет, мастерская — внизу, в подвале, электрик, конечно, мог, но его каморка, я знаю, далеко от зала.

— Значит, — поднял Кошмарик вверх указательный палец, — один человек мог взять скрипку.

— Кто же это?

— Не догадываешься? Охранник! Тот, что здесь сидит, под лестницей, у самого входа в музей! Ну-ка, расскажи мне поподробней, что это за мужик и как он вел себя, когда этот мент допрос чинил?

После того как Володя, уже и сам начавший догадываться, что, кроме охранника Сереги, больше некому было взять скрипку, обрисовал ему портрет парня, Леня изрек: