Скрипнула дверь Мавзолея (СИ)

  В зал при этих словах запустили журналистов, которые наперебой загалдели:

  - Будет ли продолжаться первая мировая война с Германией?

  - Отмените ли вы Брестский мир?

  - Есть вероятность, что вместе с красными встанут из могил и белые?

  Владимир Ильич непривыкший к такому поведению журналистов на несколько минут потерял речь и отозвался не сразу:

  - Архиважной для нас задачей остается борьба за счастье простого народа, потому весь непростой народ нам придется снова расстрелять, - и тут же покосился на журналистов и представителей других партий.

  .................................................................................

  А спустя пару часов в кабинет Владимира Ильича без стука вошел Троцкий с каким-то живым и чрезвычайно вертким молодым человек и без всякого предисловия сказал:

  - Вот, Володя, это ваш личный имиджмейкер.

  - Из немцев что ли, - не понял Троцкого Ильич.

  - Да наш вроде, но ремесло свое называет словом иностранным, будет вас учить, как перед журналистами себя держать и на их скользкие вопросы отвечать.

  - Да ты, Лева, что, уже и забыл, как с ними надо разговаривать, в наших маузерах что ли патроны пересохли.

  - Не в том дело Ильич, политическая обстановка в мире другая, не признает нас пока мировая общественность, в кольце врагов мы сейчас, я вчера в Америку Бушу звонил, так он сказал, что с русским моргом разговаривать никогда не станет, - Лев Троцкий вздохнул, и подтянул вечно спадавшие у него кожаные штаны.

  - Что же я не такое говорю, по-твоему, - насупился Ильич, но ему уже ответил угодливо приседающий имиджмейкер.

  - Вы, Владимир Ильич, пока еще путаете основные фигуры на политической доске. Вот, например, украинского лидера Ющенко, оговариваясь наверно, называете батькой Махно, грузинского Саакашвили с Джугашвили-Сталиным путаете, а он у вас пока в соседнем кабинете бумаги вечно пишет и в стол прячет...

  - Так какое же он после этого не Махно, - взвился Ильич, - Украину от Москвы отбил и германцам хочет передать.

  - Опять путаете, - поправил его имиджмейкер, - сейчас принято земли отдавать не германцам, а американцам, так считается более надежным. Вот, еще, главное, не надо грозить в сторону прибалтийских стран, они и так обижаются на советскую оккупацию.

  - А причем здесь красные, их еще до нас, сотни лет назад какой-то русский царь оккупировал, по просьбе их же трудящихся.

  - Да они за ту оккупацию уже не обижаются, им - недоговорил имиджмейкер, потому что Ленин и Троцкий схватили его под руки, вытолкали из кабинета и спустили с лестницы.

  Уже завершая свой последний кувырок по лестнице, имиджмейкер увидел, как на подоконнике мертвый Петька взасос целует мертвую Анку-пулеметчицу, лезет ей под кофту, из под которой блестят обглоданные временем кости.

  - Свят-свят, - едва успевает прошептать молодой человек, как с хрустом ломается его живая шея и карьера первого и последнего красного имиджмейкера.

  .....................................................................................................

  А тем временем в Берлине Владимир Путин, ослепленный вспышками фотокорреспондентов, стоял на крыльце больницы, где только что прошел требуемый тест на живое, чтобы успокоить западный мир, что к ним приехал именно законный президент России, а не какой-нибудь воскресший и переодетый комиссар. Вопросы сыпались на него прямо ниагарским водопадом:

  - Будет ли продолжаться первая мировая война между Россией и Германией?

  - Соблюдаются ли в России права живых и права мертвых, и есть ли среди вновь воскресших граждан позитивно думающие правозащитники, которым надо помочь?

  - Есть ли возможность у России также посодействовать немцам в оживлении Гитлера и хотя бы нескольких дивизий фашистского вермахта, чтобы и у Запада тоже появилась не убиваемая современным оружием темная сила, способная остановить продвижения орд Ленина-Сталина в глубь Европы?

  - Когда в России наконец-то начнет оживать и белая гвардия, загробные права которой явно ущемлены?

  Владимир Владимирович, как опытный политик выбрал для ответа только последний вопрос о воскрешении белой гвардии и уклончиво пообещал:

  - Мы работаем над этим вопросом, но цена на газ для Европы останется неизменной.

  вторая глава

  В центре Москвы, на бывшей Лубянской площади, к постаменту обрубленного памятника Дзержинскому была угодливо приставлена лесенка, и хозяин памятника собственной персоной взобрался на постамент и заржал на всю площадь таким сатанинским голосом, что в кабинетах ФСБ зазвенели стекла и посылались со стен его собственные портреты.

  В стенах здания жгли документы, но коридоры как вихрь наполняли собой старые чекисты в кожанках и естественным образом мешались с живыми сотрудниками ФСБ.

  - У вас все номера перепутаны, - орал на живых усатый чекист с плдвязанной на груди раненной рукой, - где, мать вашу, мой 42 кабинет.

  Словно тени ложились на тени, будто стон шел по этажам, но как отлаженная за век машина, новое ЧК реставрировалось в старое ЧК.