Скрюченный домишко. День поминовения

— А господин Бартон никогда не говорил вам, что смерть его жены — не самоубийство?

— Нет. Поэтому я сейчас так удивилась.

— А мисс Марль? Никогда не заводила разговора о смерти сестры?

— Нет.

— Вам известно, почему вдруг Джордж Бартон решил купить загородный дом? Может быть, эту мысль ему подсказали вы или ваш муж?

— Нет. Для нас это было сюрпризом.

— И он всегда держался с вами дружелюбно?

— Да, очень.

— Что вам известно о господине Энтони Брауне, леди Александра?

— Практически ничего. Я пару раз где-то его встречала, вот и всё.

— А вы, господин Фарради?

— Пожалуй, мне о Брауне известно еще меньше, чем жене. Она по крайней мере с ним танцевала. Вроде бы симпатичный парень — кажется, американец.

— Вам в свое время не казалось, что у него особо близкие отношения с госпожой Бартон?

— Об этом мне не известно абсолютно ничего, старший инспектор.

— Я спрашиваю только о ваших ощущениях, господин Фарради.

Стивен нахмурился.

— Они дружили — это все, что я могу сказать.

— А вы, леди Александра?

— Вы спрашиваете о моих ощущениях, старший инспектор?

— Только об ощущениях.

— Что ж, ощущения есть ощущения — мне казалось, что они хорошо знакомы и достаточно близки. Я видела, как они смотрят друг на друга... Конкретных доказательств у меня нет.

— В таких вещах женщины обычно разбираются очень хорошо, — сказал Кемп. Эти слова он сопроводил дурацкой улыбкой, которая наверняка позабавила бы полковника Рейса, будь он рядом. — А что скажете о мисс Лессинг, леди Александра?

— Насколько я понимаю, мисс Лессинг работала у господина Бартона секретаршей. В тот вечер, когда умерла госпожа Бартон, я увидела ее впервые. После этого — еще один раз, когда она останавливалась за городом, и вот вчера.

— Если не возражаете, еще один вопрос на наблюдательность: вам не показалось, что она влюблена в Джорджа Бартона?

— Не имею ни малейшего представления.

— Тогда перейдем к событиям вчерашнего вечера.

Кемп тщательно допросил Стивена и его жену о подробностях трагического вечера. Особых надежд на их показания у него не было — супруги лишь подтвердили то, что ему уже было известно. В главном они были едины: Бартон предложил тост за

Айрис, выпил и сразу позвал всех танцевать. Из-за стола все вышли вместе, Джордж и Айрис вернулись первыми. По поводу пустого стула супруги знали лишь то, что услышали от Джорджа Бартона: этот стул позже займет его старый друг, полковник Рейс. Но инспектору было известно: стул предназначался для кого-то другого. Сандра Фарради сказала, и муж с ней согласился: когда после кабаре зажегся свет, Джордж каким-то особым взглядом смотрел на пустой стул и настолько ушел в себя, что не слышал обращенных к нему слов, но потом взял себя в руки и предложил выпить за Айрис.

Короче, старший инспектор не узнал почти ничего нового, разве что Сандра поделилась содержанием своего разговора с Джорджем в Фэйрхейвене: тот попросил ее с мужем помочь ему с вечеринкой в честь Айрис.

«Это всего лишь предлог, — подумал старший инспектор, — истинные намерения были другие». Он закрыл блокнот, куда внес кое-какие пометки, и поднялся.

— Милорд, я очень благодарен вам, господину Фарради и леди Александре за готовность помочь.

— На дознании присутствие моей дочери требуется?

— Процедура будет чисто формальной. Сначала опознание, показания врачей, дознание будет отложено на неделю. К тому времени, — добавил старший инспектор, чуть изменив тон, — будем надеяться, какие-то результаты появятся.

Он повернулся к Стивену:

— Кстати, господин Фарради, кое в чем мне смогли бы помочь лично вы. Леди Александру можно не беспокоить. Позвоните мне на службу, выберем удобное для вас время. Знаю, вы человек занятой...

Эти слова он произнес в приятной манере и как бы между делом, но для трех пар ушей они прозвучали зловеще.

Стивен, изображая дружескую готовность, произнес:

— Конечно, старший инспектор. — Он взглянул на часы и добавил: — Мне пора в парламент.

Стивен быстро удалился, за ним отбыл и старший инспектор. Лорд Киддерминстер повернулся к дочери и задал ей вопрос в лоб:

— У Стивена с этой женщиной был роман?

После секундной паузы дочь ответила:

— Конечно нет. Я бы знала. И вообще это не его стиль.

— Послушай, дорогая. Упрямиться и бить копытом — последнее дело. Шила в мешке не утаишь. Мы должны знать, на каком мы свете.

— Розмари Бартон дружила с Энтони Брауном. Они везде появлялись вместе.

— Что ж, тебе виднее, — произнес лорд Киддерминстер размеренно.

Дочери он не поверил. Неторопливой походкой вышел из комнаты, на лице — сумрачная озабоченность. Поднялся в комнату жены. Присутствовать на встрече с полицией он ей категорически запретил, прекрасно зная: ее высокомерие их только разозлит, а на этом этапе чрезвычайно важно сохранить с ними хорошие отношения.

— Ну что? — спросила леди Киддерминстер. — Как все прошло?

— С виду все в порядке, — спокойно заговорил ее муж. — Кемп — человек вежливый, обходительный, держался очень тактично, я бы даже сказал, чересчур.

— То есть это серьезно?

— Да, серьезно. Зря мы позволили Сандре выйти за него замуж, Вики.

— Я тебе говорила.