Скрюченный домишко. День поминовения

— Говорила, говорила, — признал он ее правоту. — Ты была права, а я ошибся. Хотя она все равно настояла бы на своем. Если Сандра на что-то нацелится, ее не остановишь. Вот и встретила этого Фарради на нашу голову — о его прошлом, о его предках мы не знаем ничего. Попробуй угадай, как такой человек поведет себя в трудную минуту?

— Понимаю, — сказала леди Киддерминстер. — Ты считаешь, что мы допустили в нашу семью убийцу?

— Не знаю. Не хочу выносить ему приговор без доказательств, но, боюсь, именно так думает полиция, а у них хороший нюх. С этой дамой у него был роман — это совершенно ясно. Либо она покончила с собой из-за него, либо он... как бы то ни было, Бартон докопался до истины, собирался все раскрыть и устроить грандиозный скандал. Наверное, допустить этого Стивен не мог и...

— Отравил его?

— Да.

Леди Киддерминстер покачала головой:

— Я с тобой не согласна.

— Надеюсь, ты права. Но кто-то ведь его отравил.

— Хочешь мое мнение? — спросила леди Киддерминстер. — Стивен слабак, он на такое просто не способен.

— Но он зациклен на своей карьере, и он — человек одаренный, из него вполне может получиться серьезный государственный деятель. Когда человека загоняют в угол, трудно сказать, кто на что может решиться.

Она еще раз покачала головой.

— Повторяю — он слабак. Это сделал человек азартный, способный на безрассудные поступки.

Лорд уставился на жену.

— Ты хочешь сказать, что это... Сандра?

— Я совершенно не хочу этого сказать — но какой смысл прятать голову в песок и отказываться смотреть правде в глаза? Она одержима Стивеном, со дня их первой встречи. Что-то в нашей Сандре есть такое... я никогда ее не понимала, всегда за нее боялась. Ведь она ради Стивена готова на все. И будь что будет. И если она до того ополоумела, что пошла на такое мерзкое дело, ее надо защитить.

— Защитить? Что значит «защитить»?

— Защитить ее должен ты. Это наша дочь, кто еще ей поможет? Ради нее ты можешь использовать все свои связи.

Лорд Киддерминстер, не отрываясь, смотрел на жену. Он считал, что хорошо ее знает, но его испугали сила и мужество ее реализма, ее нежелание закрывать глаза на неприятные факты, а также ее неразборчивость в средствах.

— Если окажется, что моя дочь — убийца, я, по-твоему, должен воспользоваться служебным положением, чтобы спасти ее от наказания?

— Именно так, — подтвердила леди Киддерминстер.

— Дорогая Вики! Ты чего-то не понимаешь. Так не поступают. Это же нарушение кодекса чести!

— Чепуха! — отрезала леди Киддерминстер.

Они посмотрели друг на друга — их разделяла такая пропасть, что видеть точку зрения друг друга они были просто не в силах. Так могли смотреть друг на друга Агамемнон и Клитемнестра, когда речь шла о судьбе их дочери Ифигении[21].

— Пусть из правительства надавят на полицию, чтобы расследование закрыли и приняли версию самоубийства. Такое делается, не притворяйся.

— Делается, когда речь идет о публичной политике — в интересах государства. Но здесь дело сугубо личное. Сильно сомневаюсь, что я смогу такое провернуть.

— Сможешь, если проявишь решимость.

Лорд Киддерминстер вспыхнул — было видно, что он рассержен.

— Этого не будет! Злоупотреблять служебным положением не собираюсь!

— А если Сандру арестуют и отдадут под суд, ты ведь наймешь лучшего адвоката и сделаешь все для ее освобождения — не важно, виновна она или нет?

— Разумеется. Но это совсем другое дело. Вы, женщины, не понимаете простых вещей.

Леди Киддерминстер молчала, вспышка мужа не повлияла на нее ни в малейшей степени. К Сандре она была привязана меньше, чем к другим детям, но в эту минуту она была матерью и только матерью, готовой защитить свою кровиночку любыми средствами, пусть и бесчестными. Она будет биться за Сандру не на жизнь, а на смерть.

— В любом случае, — подытожил лорд Киддерминстер, — чтобы обвинить Сандру, нужны убедительные улики. Лично я отказываюсь верить, что моя дочь — убийца. И я удивлен, Вики, что ты хотя бы на минуту считаешь такое возможным.

Его жена ничего не сказала, и лорд Киддерминстер вышел из комнаты с тяжелым сердцем. Вики — ведь она прожила рядом с ним столько лет! И вдруг выясняется, что он и понятия не имеет, сколь темны течения в глубинах ее души... 

Глава 5

Когда Рейс вошел, Рут Лессинг разбирала бумаги на большом столе. Черный пиджак, черная юбка, белая блузка, действия размеренные и неторопливые. Под глазами черные круги, рот сведен в печальную тонкую линию, но горе свое, если это было горе, она держала в руках, как и прочие свои чувства.

Рейс объяснил, зачем пришел, и она с готовностью откликнулась:

— Хорошо, что вы пришли. Конечно, я знаю, кто вы. Господин Бартон ждал вчера, что вы появитесь, верно? Помню, он об этом говорил.

— Он говорил об этом до вечеринки?

Рут задумалась.