Скрюченный домишко. День поминовения

Утро второго ноября выдалось сырым и мрачным. В гостиной дома на Элвастон-сквер стояла такая полутьма, что к завтраку пришлось зажигать свет.

Обычно Айрис завтракала кофе с тостами в своей комнате наверху, но в этот раз она спустилась в гостиную и сидела, похожая на привидение, гоняя по тарелке недоеденную пищу. Джордж нервно шуршал газетой, а на другом краю стола Лусилла Дрейк рыдала в платок.

— Мой мальчик совершит что-то ужасное, я знаю. Он такой чувствительный — и если он пишет, что речь идет о жизни и смерти, значит, так оно и есть.

Шурша газетой, Джордж резко заметил:

— Прошу вас, Лусилла, не беспокойтесь. Я ведь сказал, что приму меры.

— Знаю, дорогой Джордж, вы бесконечно добры. Просто я чувствую — задержка может иметь роковые последствия. Вы говорите, что надо навести справки, а на это уйдет столько времени.

— Нет, все будет сделано быстро.

— Он написал: «Третье — крайний срок», а завтра уже третье. Если что-то случится с моим мальчиком, я никогда себе этого не прощу.

— Не случится, — Джордж отхлебнул кофе из чашки.

— А тут еще пересчет моей ссуды...

— Лусилла, я же сказал: предоставьте это мне.

— Не беспокойтесь, тетя Лусилла, — вмешалась Айрис. — Джордж все устроит. Это ведь не в первый раз.

— Было такое, но давно («Три месяца назад», — вставил Джордж). Тогда бедного мальчика обманули эти его дружки на ранчо, мошенники, каких свет не видывал.

Джордж вытер салфеткой усы, поднялся, легонько похлопал госпожу Дрейк по спине и вышел из комнаты.

— Не унывайте, дорогая. Рут пошлет телеграмму сейчас же.

Он вышел в коридор — за ним Айрис.

— Джордж, может, сегодняшнюю вечеринку стоит отменить? Тетя Лусилла так расстроена... Давай останемся дома, вместе с ней?

— Ни в коем случае! — Розовое лицо Джорджа даже побагровело. — Почему из-за этого молодого прохиндея все должны страдать? Это шантаж, шантаж в чистом виде. Будь моя воля, он не получил бы и пенса.

— Тетя Лусилла никогда на такое не согласится.

— Лусилла глупа, никогда не отличалась большим умом. От женщин, которые рожают после сорока, здравого смысла ждать не приходится. Портят своих чад с самой колыбели, потакают всем их желаниям. Если бы Виктору хоть раз сказали: сам кашу заварил, сам и расхлебывай, — он мог бы вырасти нормальным человеком. Не спорь со мной, Айрис. До вечера я что-то придумаю, чтобы Лусилла легла спать со спокойным сердцем. Будет нужно, возьмем ее с собой.

— Нет, рестораны она терпеть не может, бедняжку там сразу клонит в сон. И ей там душно, а от табачного дыма у нее разыгрывается астма.

— Знаю. Это я пошутил. Иди и подбодри ее, Айрис. Скажи, что все будет в порядке.

Он повернулся и вышел. Айрис уже хотела вернуться в гостиную, но зазвонил телефон.

— Алло? Кто? — Лицо ее, только что безнадежно бледное, вдруг засияло. — Энтони!

— Он самый. Я звонил вчера, но не дозвонился. Ты что, занялась обработкой Джорджа?

— То есть?

— Джордж просто вцепился мне в горло со своим приглашением на вашу сегодняшнюю вечеринку. Ведь его обычный стиль — «руки прочь от моей прелестной подопечной»! А тут все наоборот. Категорически настаивает, чтобы я приехал. Я решил, что это ты деликатно на него повлияла.

— Нет, я здесь ни при чем.

— Что же, он просто так взял и сменил гнев на милость?

— Не совсем. Просто...

— Алло? Ты куда-то пропала.

— Нет, я здесь.

— Ты что-то начала говорить, я прослушал. В чем дело, моя милая? Слышу, как ты дышишь в трубку... Что-то случилось?

— Нет, ничего. Завтра я буду в полном порядке. Вообще завтра в порядке будет все.

— Восторгаюсь твоей верой. Знаешь поговорку «Не кормите нас завтраками»?

— Зачем ты...

— Айрис, что-то случилось?

— Нет, ничего. Просто не могу тебе сказать. Я дала обещание.

— Говори, моя девочка.

— Нет... не могу. Энтони, ты ответишь на мой вопрос?

— Если смогу.

— Ты... был влюблен в Розмари?

Короткая пауза, потом смешок.

— Вот оно что. Да, Айрис, я был немного влюблен в Розмари. Сама знаешь, какая она была прелестная. Но однажды я с ней разговаривал и вдруг увидел, как по лестнице спускаешься ты. И в эту минуту все мое чувство к ней исчезло, куда-то улетучилось. Ты затмила собой весь мир. Вот тебе холодная истина — без прикрас. Так что не мучайся этими мыслями. Даже у Ромео, пока он не влюбился по уши в Джульетту, была Розалина.

— Спасибо, Энтони. Я рада это слышать.

— Тогда вечером увидимся. Сегодня твой день рождения?

— На самом деле мой день рождения — через неделю. Но сегодняшняя вечеринка — по его поводу.

— Ты говоришь об этом без восторга.

— Никакого восторга и нет.

— Надеюсь, Джордж понимает, что делает, но по мне это полное безумие — устраивать вечеринку там же, где...

— Ну, я в «Люксембурге» с тех пор, после Розмари, уже несколько раз была... От него никуда не денешься.

— Конечно, да оно и к лучшему. Я приготовил тебе подарок ко дню рождения, Айрис. Надеюсь, тебе понравится. Au revoir[20].

Он повесил трубку, и Айрис направилась к Лусилле Дрейк — убедить ее, успокоить и утешить.