Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга [сборник]

– Мой государь вступил в Рим не силой и не как тиран, но освободил его от ига тиранов, – с достоинством отвечал Лиутпранд. – Разве не правили им дети блудниц? Или, что еще гнуснее и постыднее, сами блудницы? Я полагаю, что твоя власть, вернее власть твоих предшественников, которые лишь по имени зовутся римскими императорами, но не являются ими на деле, тогда спала. Если же у них была реальная власть, если они были римскими императорами, то почему оставили Рим во власти блудниц? Разве не были одни святейшие папы изгнаны, а другие до того утеснены, что не имели ни хлеба насущного, ни возможности творить милостыню? Разве не посылал Адальберт оскорбительных писем императору Роману и Константину, твоим предшественникам? Разве не грабил он, как разбойник, церкви святейших апостолов? Кто из вас, императоров, движимый рвением к Богу, позаботился о том, чтобы отомстить за это преступление и вернуть святой церкви ее положение и собственность? Вы пренебрегли этим, но не пренебрег мой государь, который, от краев земли поднявшись и придя в Рим, изгнал нечестивцев и вернул наместникам святых апостолов их власть и все почести. Позднее тех, которые восстали против него и папы, он, в соответствии с указами римских императоров Юстиниана, Валентиниана, Феодосия и прочих, казнил и отправил в изгнание, как клятвопреступников и святотатцев. Если бы он этого не сделал, то сам оказался бы нечестивым, неправедным и жестоким тираном. Беренгар и Адальберт, став его вассалами, приняли Итальянское королевство вместе с золотым скипетром из его рук и под присягой обещали ему верность в присутствии твоих слуг, которые до сих пор живы и обитают в этом городе. Но поскольку они по наущению дьявола нарушили эту присягу, он справедливо лишил их королевства, как предателей и мятежников. Да ты и сам поступал точно так же с теми, которые были твоими подданными, а затем восстали.

– Однако это отрицает вассал Адальбера!

– Если он говорит иное, то пусть завтра один из моих воинов докажет, согласно твоему приказу и древнему обычаю, правоту нашего дела в поединке!

При этих словах епископа Себальд и Геррик многозначительно переглянулись. Они были в свите епископа с несколькими придворными, но оружие у них отобрала стража, поэтому рыцари чувствовали себя неуютно.

– Допустим, – сказал василевс, – он, как ты говоришь, поступил справедливо. Но объясни, почему Оттон с огнем и мечом вторгся в пределы моей империи? Мы были друзьями и собирались посредством брака заключить нерушимый мир.

– Земля, – отвечал Лиутпранд, – которая, как ты говоришь, принадлежит твоей империи, судя по ее народу и его языку, относится к Итальянскому королевству. Ее держали в своей власти лангобарды. Людовик, император лангобардов и франков, освободил ее из рук сарацин, перебив их во множестве. Ландольф, князь Беневента и Капуи, подчинил ее и удерживал в своей власти семь лет. И до сего дня не ушла бы она от Ландольфа и от его преемников, не купи император Роман дружбу нашего короля Гуго, дав ему огромную сумму денег. Это и стало причиной того, что он заключил брак между своим одноименным внуком и незаконнорожденной дочерью Гуго. Как я вижу, ты приписываешь моему государю не милость, но бессилие из-за того, что он после приобретения Италии и Рима оставлял ее за тобой столько лет. Узы дружбы, которые, как ты говоришь, вам хотелось создать посредством брака, мы рассматриваем как хитрость и коварство. Ты требуешь перемирия, которое не заставит ни тебя требовать, ни нас подчиняться. Поэтому, чтобы обман был разоблачен и истина не была продана, мой государь и отправил меня к тебе, чтобы ты отдал за сына моего государя, августейшего императора Оттона, дочь василевса Романа. Мой господин уже передал тебе, как своему брату, лучший залог дружбы, а именно: уступил твоему государству по моему настоянию, – хоть ты и говоришь, что от этого предложения происходит только зло, – всю Апулию, подчиненную его власти.

При этих словах епископа Себальд едва сдержал улыбку. Хороший залог предложил Оттон… Оба государя достойны друг друга. Император уже послал войска в Апулию, чтобы отбить охоту у Никифора Фоки зариться на чужие земли. Похоже, василевс еще не знает об этом.

– Прошло, – сказал Никифор Фока, – уже два часа. Пора заканчивать переговоры и провести торжественную процессию в честь великого праздника. Будем делать то, что надлежит. Когда наступит подходящее время, мы ответим на твои слова…

Огромная толпа торговцев и простых людей, собравшаяся на праздник святой Троицы для торжественной встречи и восхваления Никифора, заняла обе стороны дороги от дворца до храма Святой Софии, образовав стены. Большая часть черни шла во славу василевса босиком.

Вельможи и придворные, которые проходили вместе с Никифором Фокой через босоногую толпу, были одеты в дырявые от ветхости туники. Ни один из них не был украшен ни золотом, ни драгоценностями, только сам василевс. Расшитое золотыми и серебряными нитями облачение, изготовленное для человека более высокого роста, делало Никифора Фоку смешным.