Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга [сборник]

– Ты можешь говорить все, что угодно! Но поединка не на жизнь, а на смерть тебе не избежать! Ты достаточно долго где-то скрывался, что говорит о твоей хитрости и трусливой натуре. Но от кары небесной тебе не уйти!

– Уж не себя ли ты считаешь длинной рукой Господа? – насмешливо поинтересовался Себальд. – На то, что я долго не появлялся в миру, были веские причины. Да-да, и одна из них – ты, Гильем де Борн, со своей шайкой наемных кнехтов, по которым за их разбойные дела давно плачет веревка или осиновый кол. Бояться и быть предусмотрительным – не одно и то же. Тем не менее я готов был сразиться и с тобой, и с твоими недоносками. Да все было недосуг. И руки не хотелось марать.

– Зато сейчас ты свободен… – процедил сквозь зубы де Борн.

Он мигнул, и рыцари – охрана пилигримов, дружно поднявшись, выстроили вместе с Гильемом де Борном железную стену. Безмолвный Геррик с лихой усмешкой на губах тоже принял воинственную позу и многозначительно погладил рукоять меча. У него напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения, поэтому намечающейся схватке он радовался как интересной забаве, несмотря на численное превосходство противника.

Горст решительно встал рядом со своим господином, а ромеи-проводники начали медленно отступать, примеряясь как можно половчее шмыгнуть в распахнутую дверь харчевни, чтобы не попасть под раздачу.

У франков свои разборки, и Андреас благоразумно решил не вмешиваться, хотя ему очень не хотелось подводить Карна, а еще больше – терять заработок. Себальд посулил ему кучу денег, если он доведет их туда, куда направлялись четверо франков. Но жизнь дороже. Тем более что драться ему и Малхасу придется с европейскими рыцарями, о высоком воинском мастерстве которых среди ромеев ходили легенды. И проверять на себе их правдивость Андреасу совсем не хотелось.

А что же Хаго? Мальчик проявил удивительное хладнокровие. Он ни на миг не забывал, что является пажом, практическим оруженосцем Себальда, хоть и без официального статуса, а значит, его место рядом с господином. Хаго был обязан защищать ему спину.

С лихой усмешкой на юном лице, которое еще не знало бритвы, он приготовил свой арбалет к выстрелу и нацелил его на самого старшего из рыцарей, который показался ему наиболее опасным. Промахнуться с расстояния в шесть-семь шагов было просто невозможно.

Этот рыцарь-ветеран и командовал охранным отрядом. И оказался самым мудрым. Видимо, он уже был знаком с арбалетом, все еще диковинкой в войсках, потому что его лицо вдруг побледнело, левая рука инстинктивно приподнялась, будто он хотел защититься от арбалетного болта щитом, но их-то рыцари как раз и оставили в своей комнате. На нем была только кольчуга, которую болт прошивал как игла швеи обычное полотно.

Соображать нужно было быстро, и рыцарь-ветеран, подняв правую руку с раскрытой ладонью, властно приказал:

– Отставить! Гильем де Борн, коль ты вызвал Себальда Пилигрима на поединок, значит, он должен проходить по всем правилам рыцарского этикета! Мы не шайка разбойников, чтобы наброситься скопом на честных людей, тем более – соплеменников.

– Мое почтение, Пьер де Рэ! – Себальд изобразил легкий поклон. – Приятно встретить тебя, славный воин. Давно мы не виделись…

– И я тебя приветствую, мой бывший боевой товарищ! Да, давненько. Когда мы сражались против норманнов, ты тогда был еще совсем молод. И звали тебя Себальдом фон Русдорфом. Знатное имя, овеянное славой побед… Тебе не было и пятнадцати лет, когда ты зарубил вождя норманнов Родгейра, заскочив с конем на палубу драккара[94].

– Фон Русдорф?! – воскликнул ошеломленный Гильем де Борн.

Род Русдорфов был знаменит своими рыцарями, которые немало сделали для славы Священной Римской империи еще при Карле Великом.

– Фон Русдорф… – пробормотал изумленный Геррик; новый товарищ удивлял его все больше и больше.

– Это было так давно, – ответил, посмеиваясь, Себальд, – что мне самому кажется древней легендой. Я уже не воюю, у меня нет сюзерена, я вольная птица. Одно время я даже монашествовал. Поэтому чувствую себя совсем старым.

– Что тогда говорить обо мне… – Пьер де Рэ сокрушенно покачал головой. – Однако не будем терять время. Гильем де Борн! Ты вызвал на поединок Себальда фон Русдорфа по причине некоторых разногласий, случившихся в прошлом. Как по мне, не стоит затевать придорожный турнир, который не принесет тебе ни славы, ни денег. Теперь ты знаешь, с кем придется сразиться. Прежде ты дрался с незнакомым рыцарем по прозвищу Пилигрим, который легко одержал над тобой победу. Но теперь тебе известно, что твой противник – один из лучших турнирных бойцов Священной Римской империи. Так не благородней ли будет твоей милости принести извинения Себальду фон Русдорфу и, если он соблаговолит принять их, мирно разъехаться по своим делам?