Скрижали

Во всём Священном Писании скрыта определённая последовательная цель, но к этой цели святые пророки, апостолы и другие учителя Церкви вели окружавших их людей, приспособляясь к их уровню и пониманию.

* * * * *

Потерявший благодать не воспринимает как должно красоты мира и ничему не удивляется. Хотя по сущности своей человек остаётся тварью, но по благодати становится богом, т. е. получает образ божественного бытия.

* * * * *

Искать Бога может только тот, кто Его познал и затем потерял. Сам Бог ищет человека прежде, чем человек взыщет Его.

* * * * *

Ум, погружаясь в сердце, отходит от образов мира, и душа видит себя совершенно особым образом. В этом созерцании («стянутом» и безвидном) открываются пределы, между которыми движется бытие всего тварного духовного мира, и душа в Боге видит весь мир, молясь за него и сознавая своё единство с ним.

* * * * *

Молясь, Силуан беседовал с Богом лицом к лицу. Это была всегда ЛИЧНАЯ встреча. Сосредотачиваясь вовнутрь, молитва перестаёт быть «взыванием в пространство», и ум становится весь внимание и слух.

* * * * *

Во всём бытии нет НИЧЕГО столь сильного, что могло бы лишить свободного человека возможности сопротивления и отвержения.

* * * * *

Один афонский монах–пустынник рассказывал, что, когда в отчаянии ночью лежал в келье на полу и плакал о мире, к нему наяву явился Господь. «Ты почему так плачешь? Разве ты не знаешь, что Я буду судить мир? Помилую всякого человека, который хотя бы однажды в жизни призывал Бога».

* * * * *

Чем полнее и крепче верность и доверие человека к БОГУ, ТЕМ БОЛЬШЕЮ БУДЕТ И МЕРА ИСПЫТАНИЙ.

* * * * *

Я пишу с надеждой, что хоть одна душа возлюбит Господа и возгорится к Нему жаром покаяния.

* * * * *

Совет неверующему: пусть он скажет: «Господи, если Ты есть, то просвети меня, и я послужу Тебе всем сердцем и душою». Господь непременно просветит. Всех любить, как самого себя, и каждый час быть готовым к смерти. Когда душа помнит смерть, то приходит в смирение и вся предаётся воле Божией.

* * * * *

Если бы люди знали, что есть духовная наука, то бросали бы все свои науки и технику и созерцали бы только Господа.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Впервые Борис Юрзаев летел в Среднюю Азию. Несмотря на бессонные сутки в аэропорту, он сидел в кресле самолёта напряжённый, поглядывал на часы. Торопил время.

Интуиция подсказывала — все получится. Даст Артур «Скрижали», никуда не денется, стопроцентно даст или позволит сделать ксерокс, шлёпнуть второй экземпляр, всего делов! Если же у него с собой «Скрижалей» нет, вероятнее всего, скажет, где они. А в Москве — тот же ксерокс. И все довольны. Из‑за чепуховой, в сущности, проблемы пришлось влипнуть чуть не в целый детектив, вмешать Юрку…

Теперь Борис побаивался за свою жизнь, за жизнь Артура Крамера. Он уже чётко не мог вспомнить, что такого особенного наболтал про «Скрижали», но то, что Юрка заинтересовался и заинтересовал своих покровителей, — в этом не было никаких сомнений.