Скрытая угроза

Авраам долго сидел перед этим открытым отчетом. Марьянка смотрела на него с паспортной фотографии, которую он приклеил к рамке монитора, и инспектор вспомнил, какой далекой она показалась ему во время разговора накануне. Сотовый телефон продолжал трещать, и он пошел в спальню и выключил его, но Илана не сдалась и позвонила на домашний телефон. Он вынул шнур из розетки, и воцарилась тишина, хотя внутри его шумела какофония голосов. Что особенно его задело, так это открытое обвинение в том, что из-за его ошибок родители Офера сумели избежать сурового наказания. Из-за его оплошности у полиции не оказалось трупа убитого, из-за нее место преступления было очищено до того, как его удалось тщательно осмотреть, и прокуратуре пришлось основывать обвинение на утверждении Рафаэля Шараби о том, что смерть Офера – результат несчастного случая. Отец подростка уверял, что он видел, как тот сексуально домогается сестры в ее комнате, и что Офер получил травму и умер из-за попытки отца защитить свою дочь, а опровергнуть его версию не было накакой возможности, потому что мать хранила молчание. Был ли Авраам виноват в этом? Конечно же, да, и он признал это перед всеми.

Аврааму больше всего на свете хотелось ответить Илане. Но что он может написать? Он не понимал, на кого злится. На Лим? На родителей Офера Шараби? На себя самого? Ему хотелось спросить Илану, кто, кроме Бени Сабана, прочитал этот отчет и когда он был написан, и почему она не послала его ему для прочтения. Хотелось все объяснить, хотелось одновременно и обвинить, и извиниться.

Авраам открыл графу «Сообщение» и написал в ней: «Илана». И не стал продолжать.

– Сейчас это неважно, – шепнул он себе. – Неважно.

Сейчас его ждет новое расследование, и это возможность доказать – в основном себе, – что недавние провалы были случайными. Инспектор вытащил сообщение из поступающей почты и перенес его в архив. Не вляпался ли он в очередные промашки при начале нового расследования? Не одурачил ли его кто-то снова, как это сделали родители Офера? Враки Хавы Коэн он учуял сразу. Он был начеку и не поверил ни единому слову из того, что она говорила.

Авраам быстро оделся. Может, именно из-за того, что Илана уговаривала его не исчезать, он не включил мобильник, даже когда вошел в свой кабинет – с опозданием, так, чтобы никто его не заметил. В ее отчете были фразы, которые он уже помнил наизусть: «Руководитель группы допустил ошибку уже при допросе матери, сразу, как она сообщила об исчезновении сына… Оглядываясь назад, можно также сказать, что первый допрос отца не был достаточно основательным, учитывая тот факт, что тот «раскололся» и признался в убийстве своего сына при кратчайшем допросе, проведенном другим следователем группы…»

В половине девятого Бени Сабан как-то испуганно, не постучавшись, влетел в дверь его кабинета. Он был удивлен, когда увидел, что Авраам сидит за столом, погруженный в открытую перед ним папку уголовного дела.

– Вы и вправду здесь? – спросил Сабан. – Илана Лим ищет вас с шести утра. Забыли, что отпуск закончился?

Авраам взглянул на него с удивлением. Откуда Бени знает, что Илана послала ему этот отчет для ознакомления? Он все еще был уверен, что именно поэтому она и позвонила.

– Не заметил, что сотовый выключен, – сказал инспектор. – Сожалею. Она сообщила вам, почему ищет меня?

Ответ его поразил.

– Эта ваша воспитательница… Хава Коэн, – сказал Сабан. – Ее отделали чуть ли не до смерти. Она в «Вольфсоне», в коме. Илана с семи утра на месте преступления и хочет, чтобы и вы ехали туда как можно скорее.

* * *

Дороги к Тель-Авиву были забиты, и Авраам впервые за долгое время включил сирену. Он ехал быстро – против движения вдоль бульвара Кугель, а оттуда в Яффу, через Кирьят Шалом. Илана ответила сразу – и ни словом не обмолвилась о его утреннем исчезновении. Услышала вой сирены, спросила:

– Едешь?

– Буду через пять минут, – сказал Авраам.

Лим уже вернулась в свой офис, в тель-авивскую штаб-квартиру. Она спросила, объяснили ли ему что к чему, и Авраам сказал, что Сабан поставил его в известность. Хаву Коэн нашли около трех часов ночи. Она лежала в канаве под мостиком пешеходной дорожки, точно на границе между Яффой и Тель-Авивом, недалеко от Музея Эцель. Травмы на ребрах и на груди, но больше всего на голове. Трое суданцев обнаружили ее без сознания и вызвали полицию. Бени не имел ни малейшего представления о том, как долго она пролежала в этой канаве или каково ее состояние на данный момент. Суданцев допросили, и они задержаны, хотя и не подозреваются в нападении.

– С уверенностью можно сказать, что это та самая женщина? – спросил Авраам.