Скрытое во мне

Усадил его на кухонный стол, чтобы лучше видеть работу своих рук, и с облегчением вздохнул, поняв, что навредил несильно. Ссадину на скуле и губе обработал антисептиком, на начавшее припухать веко наложил мазь. А Артур внимательно слушал меня и продолжал наблюдать, время от времени шипя от жжения, но терпеливо ожидая завершения экзекуции.

— Думаю, через неделю пройдет, — вынес я вердикт, выбрасывая использованные тампоны в урну. — Если хочешь, можешь пару дней посидеть дома, чтобы по офису не шастать разукрашенным.

— Да, — ответил он хрипло и покивал, — наверное, так и сделаю.

— Коньяка? — поинтересовался я, уже доставая второй бокал и бутылку с полки.

— Давай. Только я быстро опьянею.

— Мы немного.

Начислив в оба бокала свой любимый напиток, я передал один Артуру и проследил, как тот сделал большой глоток, затем схватил дольку апельсина и быстро набил рот, скривившись при этом, как от лекарства. Я усмехнулся и осушил свой одним глотком, наслаждаясь вкусом и теплом, прошедшим по пищеводу до самого желудка. Моя серая кошка Алиска деловито восседала на подоконнике и наблюдала за нами, словно опасалась нового скандала. Я протянул руку и погладил по крупной шерстяной голове, а она мгновенно закрыла глаза и начала мурлыкать.

— Лекс, — робко нарушил молчание Артур, — а что стало с тем парнем? Ты заявил на него?

— Нет, — хмыкнул я и, опершись о подоконник бедром, взглянул на любовника, — даже мысли подобной не возникло.

— Но почему? Своим молчанием ты поощряешь преступника, и по статистике…

— Я знаю статистику, — перебиваю его, усмехнувшись, — и сам говорил эти слова миллион раз. Только когда это касается тебя самого, хочется просто забыть поскорее о случившемся и жить дальше, — смотрю на сбитые костяшки своих пальцев. — Ты представляешь, что мне тогда пришлось бы не просто рассказать несколько раз об этом, но и предоставить доказательства. К тому же не забывай, что жил я в деревне, где не станут хранить врачебную тайну и разнесут сенсационные новости по всему поселку.

Артур хлопал на меня глазами, которые стали огромными и хаотично рассматривали меня, словно видели впервые. И я прекрасно понимал его чувства, ведь случись подобное с ним, я бы места себе не находил и, возможно, даже отыскал насильника спустя столько лет. Но речь шла обо мне. Поэтому я лишь улыбнулся краешком губ, протянул здоровую руку и погладил его по щеке. Он несмело потянулся за ней и на секунду прикрыл глаза.

— У тебя крепкая психика.

— Едва ли.

— Правда. Любой другой на твоем месте мог возненавидеть мужчин или замкнуться в себе… или еще что похуже, — рассуждал Артур, и внезапно в его глазах мелькнула догадка: — Так ты поэтому… стал садистом?

— Я не садист, — качаю головой, улыбаясь уже в полный рот, — просто люблю доминировать.

Щеки моего парня заметно порозовели, видимо, всплыли воспоминания об одной из наших жарких ночей. И удивительно, что за столько времени нашего знакомства он так и не разучился смущаться и при этом мило краснеть. Затем его глаза тускнеют, он украдкой касается кончиком острого языка распухшей губы. В груди сворачивается тугой узел и сдавливает сердце от боли, но язык не поворачивается принести извинения за свое поведение.

— Ты видел его после этого? — робко спросил он, поднимая на меня взгляд.

— Нет, — покачал я головой, прекрасно понимая, что речь о Стасе. — И не пытался его найти, хотя первое время думал, что он захочет связаться со мной.

— Правда? Почему?

— Не знаю. Возможно, не мог поверить, что человек способен причинить подобную боль и просто забыть раз и навсегда, вычеркнуть из жизни момент и заглушить муки совести.

— Если они у него были, — фыркнул Артур.

— Тоже верно, — беру перекись водорода и обильно поливаю свою руку, скривившись при этом. — А может быть, был наивным идиотом, верящим в единорогов и фей. Тем не менее и с Лехой я больше не общаюсь, хотя он много раз пытался наладить со мной связь. К родителям я езжу частенько, и видимся мы там в магазинах и на улице, но почему-то внутренний барьер до сих пор преодолеть не в состоянии.

Прихватив с собой бутылку, бокалы и порезанные дольки апельсина, помог Артуру спуститься со стола на пол и поманил к дивану. Парень последовал за мной, но сел на другой конец длинного широкого сиденья, подложив под себя одну ногу и обняв вторую, согнутую в колене. Я склонился над журнальным столиком и снова начислил себе алкоголя, невзначай засмотревшись на блики электрического света в янтарной жидкости коньяка.

— А как же ты пришел к… — нарушил тишину Артур, но задумался на секунду, стараясь подобрать слова, — тому, что у тебя спрятано в шкафу?

— Интересно? — улыбнулся я, глядя в его любопытные темные глаза.