Скрытые глубины

– Как кто-нибудь может узнать? – сказал он. – Мы были так осторожны. Я очень не хочу, чтобы это всплыло. Люди представят это чем-то грязным. Нас не поймут.

Он отстранился от нее и откинулся на спинку стула. Голос по-прежнему был очень тихий, и она с трудом разобрала слова.

– Я не вынесу, если Питер узнает. Не переживу.

Глава двадцать третья

Когда они закончили с Клайвом Стринджером, Вера отправила Джо домой. Она видела, что ему не терпится вернуться к своей беременной жене и дочери. Но ей самой не хотелось домой. Она приехала в штаб-квартиру в Киммерстоне и металась по зданию, требуя действий и ответов. Холли не было на месте, но был Чарли. Он сгорбился перед компьютером, уставившись в экран. Его мусорка была забита с горкой – пустые банки из-под колы, коробки от бургеров, жирная бумага от картошки фри. Она вспомнила слух о том, что от него недавно ушла жена – к кому-то помоложе. Возможно, ему, как и Вере, незачем было возвращаться домой.

– С банковским счетом Лили Марш ничего необычного, – сказал он. – В этом году у нее было чуть больше денег, потому что они получили грант на прохождение этой программы, но все равно она тратила почти все, что у нее было. Никаких загадочных переводов, которые указали бы на богатого бойфренда. Магазин одежды платил ей напрямую на счет, но это не бог весть какие деньги. Чуть выше минимальной зарплаты, но ненамного, – он замолчал. – Но кое-что странное есть. Я не понимаю, как она платила за жилье. Ни чеков, ни постоянного платежного поручения. Регулярного снятия наличных тоже не было.

– Может, у нее был еще один счет, – сказала Вера. – В строительной сберегательной кассе. В интернет-банке. Может, в бумагах, которые мы принесли из квартиры, есть какие-то документы. Поднажми, Чарли. Она жила не по средствам. Должна была быть по уши в долгах, но не была. Что-то тут не складывается.

И она потопала прочь, не дав ему возможности возразить.

Она направилась домой, хотя знала, что начнет пить, как только переступит порог. Такое было настроение. Выпьет большой стакан виски, прежде чем состряпать ужин и забыться. Но проезжая поворот на Морпет, она решила заехать к Сэмюэлу Парру. Тогда она закончит с опросом всей их компании. Четверо орнитологов-любителей, которые утверждают, что не имеют никакого отношения к убийствам, кроме того, что обнаружили труп, но которые все равно, похоже, каким-то образом связаны с этим делом. Гэри встречался с матерью Люка Армстронга. Клайв знал его лучшего друга ребенком. Питер Калверт работает в университете, где училась Лили Марш. В этих краях было много небольших сообществ, и между всеми людьми всегда можно было найти какую-то связь. Может, все это не имеет никакого значения, но она не могла закрыть на это глаза. И где в этой картине место Сэмюэла Парра?

Он выглядел так, будто только зашел домой. Когда она позвонила в дверь небольшого каменного дома, он сразу открыл. Наверное, стоял в холле. Возможно, только что закрыл за собой дверь. У первой ступени лестницы лежал портфель. На Сэмюэле был льняной пиджак, слегка помятый.

– Я не помешала? – спросила она. Сэмюэл Парр был чем-то вроде местной знаменитости. Она проверила его. Его рассказы читали по «Радио 4». Он получил звание офицера ордена Британской империи за заслуги перед библиотеками. С ним лучше общаться уважительно. По крайней мере, поначалу.

– Нет, конечно, инспектор. Заходите. Вы насчет того дела. Ужасно, – он снял пиджак и повесил его на перила. – Я сегодня поздно вернулся. Встреча в Бервике. Кошмарные пробки на А1.

Он был высокий, худощавый, с очень короткими волосами.

Она вспомнила, что как-то слышала один из его рассказов. Она не любила телевидение, но радио было включено дома постоянно. Это был рассказ о семейной жизни. Мужчина и женщина в браке без любви. В городе появляется незнакомец и становится ее любовником. Конец был страшный и довольно неожиданный. Пара договаривается убить любовника. Стабильность и рутина их брака для них важнее, чем возбуждение от любви или потери. Вера пыталась вспомнить, что они сделали с телом. Она знала, что что-то отвратительное. Там не было подробных описаний насилия, но концовка была такой жуткой, что преследовала ее несколько дней. Возможно, настолько жуткой, что она вытеснила ее из своей памяти и уже не могла вспомнить. Глядя на этого тихого немолодого мужчину, она с трудом верила, что он мог сочинить такую историю. Надо бы достать в библиотеке его антологию и посмотреть, чем кончился рассказ.

– В это время я всегда выпиваю бокал вина. Могу я угостить вас?

«Наверное, разыгрывает типичного библиотекаря», – подумала она. Уж конечно, он не говорил таким тоном на смотровой вышке, когда над головой пролетали поморники, уносимые северным ветром. Тогда он наверняка так же кричал и бранился, как все остальные.

– Спасибо, – сказала она.

– Боюсь, у меня только красное. С тех пор, как я живу один, покупаю все только на свой вкус.

– Вы вдовец?

– Да.

Пауза.

– Клэр, моя жена, покончила с собой.

– Сочувствую.

Ей всегда казалось, что самоубийство – самый эгоистичный поступок.