Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов.

Если Богу Вседержителю, Творцу и Промыслителю всего предстоишь в молитве, почему предстоишь Ему так неразумно и пренебрегаешь неодолимым страхом Его, пугаясь комаров и тараканов? Или не слышишь глаголющего: «Господа Бога твоего, бойся⁵⁰⁷⁾, «Его же все боятся и трепещут от лица силы Его»? и т.п.⁵⁰⁸⁾

Никакие обстоятельства не должны отвлекать молящегося от этого трепетного стояния перед Богом: ни явления бесов, ни докучливые «комары и тараканы»⁵⁰⁹⁾, ни сознание собственной слабости и греховности. Ибо и сами супротивники используют те дурные мысли, которые они нам внушают, для прекращения нашей молитвы, дабы мы не предстояли пред Господом Богом нашим и не смели бы, думая о таковых /вещах/, простирать свои руки к Нему⁵¹⁰⁾.

  ^ 2. «Воздеяние рук моих – жертва вечерняя» (Пс.140:2)

Как мы видели, основная поза молящегося в Библии – стояние перед Богом. Однако отцы не просто стояли, но одновременно простирали руки к небу. Первые христиане, должно быть, считали эту молитвенную позу manibus extensis (с простертыми руками) столь характерной, что охотно позволяли изображать себя, молящихся в этом положении, чему мы находим многочисленные свидетельства в раннехристианской иконографии. Но поскольку это была поза, достаточно распространенная и используемая не только христианами, следует задаться вопросом, какое же особое значение ей придавали христиане.

* * *

В то время как язычник – равно, как и отступник – бросался на землю перед идолами⁵¹¹⁾ и тщетно простирал руки к «богу чужому»⁵¹²⁾, поскольку это немое изделие рук его могло помочь ему меньше, чем любой другой человек, верующий простирал руки «во имя» Бога⁵¹³⁾, Который «сотворил небо и землю», и «творит все, что хочет»⁵¹⁴⁾. Так он делал и «ночью», и когда «в день скорби» своей «искал Господа»⁵¹⁵⁾. Он не только «подымает» руки свои, но и «простирает» их⁵¹⁶⁾, когда душа его, «как жаждущая земля»⁵¹⁷⁾ жаждет живой воды от Господа. И так как Бог целиком открылся человеку в Своем Слове, в Своих заповедях, то молящийся – молясь, умоляя – как бы простирает руки свои к этим выражениям божественной воли, которые он «возлюбил»⁵¹⁸⁾.

Жест воздевания рук во время молитвы с древних времен⁵¹⁹⁾ был обычным для человека Библии и потому Христос и апостолы молились, следуя этому обычаю. Так, Павел, например, желает, «чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки без гнева и сомнения»⁵²⁰⁾. Подобная молитва уже в Ветхом Завете заменяла все материальные жертвы. Она «направлялась как фимиам» к Богу и «воздеяние рук» расценивалось как «жертва вечерняя»⁵²¹⁾.

* * *

Как и возведение глаз к небу, о чем мы будем говорить позднее, так и простирание рук служит выражением доверительного и глубоко личностного отношения твари к своему Творцу. Кроме того, этот жест как бы задает определенное направление молитве, ибо молящийся простирает руки «к небу» как к символическому «месту» Божию, или же к храму, как к месту Его исторически спасительного присутствия среди Своего народа⁵²²⁾. Христиане, как мы уже видели, сделали еще один шаг вперед, обращаясь не только к небу, но и к «востоку».

Древние отцы хорошо сознавали символическое значение этого жеста, столь трогательного и с человеческой точки зрения. Вот что писал, например, Климент Александрийский в начале третьего века:

Поэтому /во время молитвы/ мы поднимаем голову, простираем руки к небу и встаем на цыпочки при произнесении заключительных слов молитвы, следуя порыву духа, который устремляется к горнему миру. После того, как мы пламенным желанием вознесли «крылатую душу»⁵²³⁾, мы стремимся произносимыми словами освободить тело от земли и изо всех сил устремляемся к «святилищу»⁵²⁴⁾, пренебрегая оковами плоти⁵²⁵⁾.

Или, если выразить это словами Оригена: