Скудельные сосуды. Практика личной молитвы по преданию святых отцов.

Эта идея «образца» и «исполнения» – глубоко библейская, как это нам показывают Евангелия. Апостол Павел усматривал в событиях и личностях Ветхого Завета «образы» (týpoί), «истинное воплощение» которых осуществил только Новый Завет.⁵³⁶⁾. В этом смысле в Моисее, молящемся с крестообразно распростертыми руками и таким трудным стоянием победившем Амалика, отцы усматривали образ Христа, крестом побеждающего духовных «амаликитян», то есть бесов. Это хорошо понимают и сами бесы и потому делают все возможное, чтобы заставить молящегося опустить руки, как рассказывает Евагрий «об одном из святых». «Но святой никогда не ослаблял рук, не завершив обычной молитвы своей»⁵³⁷⁾. Оба очень хорошо знали, что происходит, когда на молящемся запечатлевается образ Распятого.

Авва Лот, посетив авву Иосифа, сказал ему: «Отец мой, по силе моей я совершаю малое молитвенное правило, соблюдая умеренный пост, занимаюсь молитвою, пребываю в размышлении и безмолвии, стараюсь соблюдать чистоту /мыслей/, не принимая греховных помыслов. Что надлежит мне еще сделать?» Старец встал и простер руки к небу: персты его соделались подобными десяти возженным светильникам. Он сказал авве Лоту: «Если хочешь, – сказал он, – будь весь как огнь!»⁵³⁸⁾

Такова «пламенная молитва», как называет ее Евагрий⁵³⁹⁾ и Иоанн Кассиан⁵⁴⁰⁾, что преобразует человека в «ангела»⁵⁴¹⁾, поскольку ангел состоит по большей части из «огня»⁵⁴²⁾, и освобождает его от всего земного, чтобы сделать его, подобно ангелу, «предстоящим перед Богом»⁵⁴³⁾.

Об Авве Тифое (то есть Сысое) рассказывали, что дух его, если он быстро не опускал рук, стоя на молитве, воспарял к горнему. Поэтому, если случалось, что братья молились вместе с ним, он спешил побыстрее опустить руки, дабы дух его не был восхищен и не пребывал долго /в горнем/⁵⁴⁴⁾.

* * *

  ^ 3. «К Тебе возвожу очи мои, Живущий на небесах» (Пс.122:1)

Жест простирания рук сопровождался другим – «возведением очей» к небу, в чем мы сумели убедиться по некоторым текстам. Их смысл становится ясным из их употребления в самом Священном Писании. Материальное «небо» – это символ «места» Божия, чей трон воистину «превознесен выше небес»⁵⁴⁵⁾. Этот жест относится к самому Богу. Молящийся обращает свои очи – духовные, но символически и телесные – «всегда ко Господу»⁵⁴⁶⁾, «как очи рабов обращены на руку господ их, как очи рабы – на руку госпожи ее»⁵⁴⁷⁾, дабы по первому знаку броситься исполнять их волю.

Возведение очей к небу и обращение взгляда ко Господу – это выражение глубочайшего доверия к Нему, постигаемому здесь и теперь, и знак послушного внимания. Потому и о Христе, Который как человек был великим молитвенником и образцом для всякой христианской молитвы, не раз говорится, что Он «возводил очи к небу», когда обращался с просьбой к Отцу. Так было и при исцелении глухонемого⁵⁴⁸⁾, при чудесном умножении хлебов⁵⁴⁹⁾, при воскрешении Лазаря⁵⁵⁰⁾ и, наконец, в начале той «прощальной молитвы», в которой Иисус просил о Своем «прославлении»⁵⁵¹⁾.

У Господа нашего этот жест «возведения очей» приобретает особую, удивительную торжественность, выражая собой совершенно уникальное отношение, существующее между Сыном и Отцом Небесным. Только «во Христе» христианин может действительно отважиться «возвести очи к небу», как только «во Христе» может отважиться произнести: «Отче наш! Иже еси на небесех!»

* * *

Как и прочие жесты человека Библии, «возведение очей» перешло непосредственно из библейской эпохи в традицию ранней Церкви как постоянный составляющий элемент христианской молитвы. Да иначе и быть не могло, поскольку отцы читали Священное Писание совершенно иными глазами, чем мы!