Скульптор и Скульптура

Но Сергея, внимательно читавшего книги Ильфа и Петрова, мучил всё тот же вопрос: «Для чего же мы всю жизнь копим, копим, а потом…»? В книге перед ним прошла череда героев абсолютно таких же, каких он видел каждый день в своей жизни. Деньги, стулья, бриллианты, золото — хвать, хвать. Больше, ещё больше. Золотой запас. Валютный, резервный, стабилизационный, инвестиционный фонд — хвать, хвать, а дальше? Тырим, тырим, не согласных «кошмарим», «обугливаем» и «мочим».

Этот вопрос: «Для чего копим?» он обыгрывал многократно, и всякий раз выходило, что каждый копит для себя. А для кого ещё можно копить то, что всё равно обратится в прах, хаос, пустоту. Тот же Остап остался в истории не как собиратель денежных знаков, а как идейный борец за денежные знаки.

Видимо, думал Сергей, — я не правильно ставлю вопрос. Если спросить: «Для кого и что копим?», то всё встанет на свои места, даже только что родившиеся дети. Мы копим опыт и копим его для Бога. Творцу интересно наше движение. Он тоже любит смотреть кино. Кино о нас, людях. А в кино только сценарий привлекает нас, делая его интересным. Без сценария — нет кино, есть мучение зрителя и мучения актёров. Вот и получается, что если кино «для чего…», то одно сплошное мучение, а если «для кого…», то появляются и радость, и любовь. Следовательно, важно и направление движения.

Продолжение, накопление и бесконечное улучшение опыта делают нас бессмертными, ибо это интересно всем зрителям, там, на самом верху. Кто понял это, тот веками сохраняет в своей семье знания ремесла, искусства. Тот бережно выращивает себе приемника, хранителя своего творчества, чтобы вернуться к нему вновь, через 100, 200 лет.

Это действительно так, думал Сергей, если даже копающийся в накопленном людьми хламе и паразитирующий на людских страстях нотариус считает аж семь колен родственников. Наверное, родственнику из седьмого колена может оказаться чрезвычайно обидно, как распорядились его накопленным, нет, не имуществом, а опытом, и тогда плохо станет всему роду. На этом пересечении и дележе и происходят родственные обиды и беды. Род Амати, род Страдивари? Кто может изготовить такие же скрипки? Только они сами, родившись вновь, если конечно, их сущность захочет.

К счастью, для Творца все едины, и опыт может быть передан и ученику, казалось бы, никакого отношения к «вопросам крови» не имеющего. Но, например, учёный, получивший Нобелевскую премию, больше гордится своей связью с теми, кто её получил также как и он, чем своей роднёй. Не потому что он плохой, а потому что ему стало доступным высшее знание — все едины. Хотя видеть великого учёного в своем сыне или дочери приятнее. Вроде как свои, в семье, в себе… — это тешит.

Сергей чувствовал, что этот период родов, кланов проходит. Он находил этому простейшее объяснение: опыт земледелия, опыт строительства, опыт врачевания, опыт виноделия и т. п. Весь этот опыт имеет автора — Творца. Затем этот опыт распыляется по людям, которые начинают его культивировать в семьях. Они продолжают экспериментировать с ним, или паразитируют на нём, но всё должно вернуться к истоку, к своему началу.

Река, берущая своё начало из маленького родника, на всём своём течении не становится чище. Воды больше, грязи, которая примешивается к ней, плывущего по ней мусора, но чистейшая вода только в том же роднике, из которого вытекает река. Так и людская река берёт своё начало из своего источника — Прародителя.

Люди, семьи, накопившие опыт и набившие «шишек», всё равно придут к своему Источнику. Придут утратившими такое понятие, как «свои — чужие», вновь став едиными на своей Земле.

В своих размышлениях он начинал понимать пользу, несомую людям книгами. Книги необходимо читать, чтобы знать что было в прошлом и что ждёт в будущем.

Так просто, но отчего этого никто не понимает. Работа школьного учителя — это работа над ошибками, которые совершило государство, общество. Учитель — это как командир в бою.

Получив невыполнимый приказ, ему легче погибнуть самому, чем посылать солдат на смерть. Можно, конечно, спрятаться за их спины и выполнить приказ «любой ценой», тогда дадут орден, или звание «заслуженного», а можно броситься первым, но спасти солдат, тогда могут и креста на могиле не поставить, решив, что не повезло. Солдаты, как ученики, часто бывают не в состоянии понять, что командир пал за них.

На эту мысль «наползала» следующая, о его Родине — России. Он воспринимал её, как женщину, которая верит всему тому, что делает сама и всем тем, кто проделывает с ней всё что захочет. Но, имея на удивление легкомысленный характер, она остаётся самостоятельным игроком на Земле.

Сергей думал: «Почему так»? Ответы приходили разные, но Россия опять была «больна», из неё опять все кто мог сбежали. В этот раз, правда, её гражданам повезло. Им было дозволено бежать с «вещами». Они хапали всё, что могли найти на территории России и уносили и вывозили за её рубежи.