Скульптор твоего тела

Гази опять ощупал бинты на лице, вновь удивившись тому, что у него совсем ничего не болит. И вдруг шальная мысль молнией пронзила его мозг и все сошлось. Как он не понял этого раньше. Этот «доктор» обманул его! Не было никакой операции, его просто усыпили, потом замотали голову бинтами и все! Сиди, Гази в этой ловушке и жди спецназ, поскольку тварь эта, несомненно, сообщила о нем федералам. Вот почему Амир сказал ему, что скоро увидимся — его убьют сегодня при захвате. Гази засмеялся, потому что решил, что это хорошо. Но правила есть правила, он не будет сдаваться врагам, он никогда не сдавался, он умрет в бою, как это и положено настоящему мужчине.

Гази быстро повернулся и, не обращая ни на кого внимания, прошел в туалетную комнату. Там же он нашел небольшие ножницы и принялся срезать бинты. А когда он понял, что они даже не присохли к коже, как это должно быть после операции, то окончательно понял, что прав. Эх, наказать бы доктора, вот только, кто ж ему даст! Дом наверняка уже окружен.

Первое, что он увидел, и что заставило его насторожиться, это рыжие волосы на своей голове. После этого он уже буквально сдирал остатки бинтов с лица. А когда все было готово, с удивлением уставился в зеркало. Оттуда на него уставился какой-то совсем незнакомый мужик, в лице которого Гази не нашел ни одной знакомой черты. Лицо показалось ему уродливым. Но, с другой стороны, заказ был выполнен настолько безупречно и точно, что Гази даже вздрогнул. Он просил сделать так, чтобы его никто не смог узнать. И доктор совершил настоящее чудо, ведь даже он сам себя узнать не мог! Вот это да!

Но где шрамы? Волосы не его, где его высокий и красивый лоб? Как вообще все это возможно было сделать? Гази провел рукой по щекам и подбородку и с удивлением ощутил их гладкость и мягкость — как у ребенка, у которого еще не пробился первый пушок под носом! Он приблизил лицо к зеркалу и не нашел даже намека на щетину. Хм, пожалуй, увидев нового его, никто даже не скажет, что этот мужик с рязанской рожей может быть чеченцем!

Да, лицо Гази не нравилось, казалось даже уродливым, но доктор выполнил его просьбу безупречно — никто теперь не узнает его, даже мать родная. Он стоял, смотрел в зеркало, а сам думал о ночном кошмаре. Получается, доктор не обманул — более того, такого искусства в изменении личности, Гази не видел никогда, хотя многие его знакомые делали пластические операции в лучших клиниках мира. Этот старый докторишка воистину величайший мастер своего дела. Может даже, величайший в мире.

Но как же тогда слова Амира во сне? Неужели, это был просто сон, который ничего не значит, ни о чем не предупреждает? Возможно даже, дело тут в наркозе и именно из-за наркоза сон вышел таким необычным и таким правдоподобным. А на самом деле ему больше и беспокоиться не о чем. Банкир поможет сделать новый паспорт, и никто в этом странном мужике даже не заподозрит подвоха, он сможет уехать, улететь совершенно свободно и куда хочет, даже в Израиль!

Гази захохотал и вдруг подумал, что такого мастера убивать нельзя. Более того, этого доктора надо беречь, он еще может пригодиться. И Гази решил, что попросит банкира заплатить тому вдвое от договорной суммы. Деньги все любят, а если бы старик хотел его сдать, то не стал бы менять внешность. Это очевидно, как дважды два! Почему раньше он думал иначе? Хотя, нет, мысли Гази скакали как сумасшедшие, я был прав, его все же придется убрать. Только в этом случае его безопасность имеет гарантию. Или все же нет? Надо подумать, надо решить. Или плевать, пусть все будет так, как будет?

И Гази вышел из туалетной комнаты, неожиданно решив не скрывать свой новый облик от родственников. В этом он был весь, всегда неожиданные ходы, неправильные, но всегда успешные для него решения. Он зашел в столовую, где уже его сестра присоединилась к своему мужу. В этот раз он даже не обратил внимания на этот их русский обычай. Он молча прошел к столу и остановился, ожидая их реакции. Банкир, увидев его, подавился и закашлялся, сестра вскрикнула от удивления, а потом тихонько прошептала:

— Гази? Это ты, Гази?

— Да, это я, Лайла, — улыбнулся он. — Как тебе мое новое лицо?

Сестра долго молчала, вглядываясь в новые черты и, наконец, все так же, шепотом, произнесла:

— Оно некрасивое.

— Зато теперь его никто точно не узнает, Лайла! — воскликнул откашлявшийся Дауд.

Гази кивнул:

— Твой муж прав, Лайла. А красота мужчине ни к чему, это привилегия женщин.

— Дауд, — обратился он к банкиру. — Будь добр, заплати доктору вдвое. Братья потом занесут тебе деньги.

— Ты что, ты что! — замахал руками Дауд. — Ни в коем случае, я всегда рад тебе помочь. Забудь о деньгах, я все сделаю, как ты сказал!

— Хорошо, — не стал спорить Гази. — Аллах воздаст тебе за твои добрые дела.

Он знал, что мусульманин из Дауда никакой, он даже намаз не исполняет. В чем тот, конечно, никогда не признается. Но это его личное дело. Его и Аллаха. Вера самого Гази была далека от того, что рассказывают имамы и прочие проповедники, но это тоже его личное дело. Его и Аллаха.

***