Скунс и Барсук. Невероятное сокровище

– Не думаю. Барсуку это не понравится. Было сложно, даже когда я сам к нему перебрался.

Барсук отправился посмотреть, в чём дело. Скунс беседовал с Царапкой.

– Что не понравится Барсуку? – спросил Барсук, подойдя к ним.

Скунс обернулся и печально посмотрел на него.

Царапка сделала шаг вперёд, положив лапу на голову небольшого крысёнка.

– Это Кефир, – сказала Царапка. Кефир подпрыгнул и похлопал Барсука по колену.

Барсук опустил глаза. Крысёнок выжидающе смотрел на него:

– У тебя есть камнеточка!

Новый голос:

– У тебя есть камнеточка?! – откуда-то выскочил ещё один крысёнок. – Я посмотрю!

Царапка посмотрела на второго крысёнка.

– Надо спрашивать: «Можно посмотреть?», а не заявлять: «Я посмотрю». – Царапка улыбнулась Барсуку. – Это Зефирка. Надо их воспитывать, пока есть возможность. Кефир и Зефирка недавно… осиротели.

Барсук вздохнул, а потом посмотрел Царапке в глаза.

– Я ведь говорил, что буду тебе должен, – сказал он, повторяя слова, которые крикнул в Лагере № 5. – Спасибо, что выручила нас тогда, – он положил лапу на маленькую головку Зефирки. – И говорил я серьёзно. Но когда они вырастут, им придётся съехать из дома из красного кирпича. И съехать в другое место – не за стены и не под половицы. – Барсук перевёл взгляд с Царапки на Скунса.

– Договорились, – Царапка одарила его желтозубой улыбкой и протянула лапу. Барсук пожал её.

Кефир и Зефирка, хлопая глазками, смотрели на них.

Царапка бросила взгляд на свою тень.

– Как летит время! Мне пора бежать, – тут она наклонилась перед Кефиром и Зефиркой и крепко обняла малышей. – Я рядом, если что. Помните, что в Семьдесят третьей крысиной гильдии всегда найдётся место для таких способных крыс, как вы.

Крысята серьёзно кивнули.

А потом Царапка и Скунс попрощались и похлопали друг друга по спине.

Кефир, Зефирка, Скунс и Барсук смотрели, как Царапка уходит. На полпути со двора она обернулась.

– Скоро устроим барбекю, да, бродяга? Задымим старой доброй плитой из жестянок!

– Ха! Да, обязательно! – замахал ей лапкой Скунс.

Царапка открыла калитку и исчезла в глубине переулка.

Барсук почувствовал, как его снова хлопают по колену. Он посмотрел вниз.

– А где камнеточка? – спросила Зефирка. У Кефира округлились глаза.

– Так, давайте-ка сначала устроим вас в доме, – сказал Барсук.

(Тем вечером Барсук наконец-то повесил на двери в камнекомнату знак «вход воспрещён».)

В понедельник Скунс дал Барсуку кусок янтаря.

– Я тут подумал… Последняя буква ничуть не хуже первой. Пусть вместо буквы «А» у тебя будет буква «Я». «Янтарь». – Скунс покрутил кусок в лапах и постучал по нему когтем. – В нём есть осколок скорлупы динозавра. Видишь?

Барсук взял его у Скунса.

– Истина в яйце, – тихо сказал он.

– Тебе нравится? Ты в последнее время играешь очень много минорных аккордов на своём укулеле.

Не знал, что укулеле может звучать так печально.

– Правда? – сказал Барсук. Он играл на укулеле вместо того, чтобы работать над статьёй по Великому Несоответствию[4] для журнала «Еженедельная камнегонка». Он придумал название: «Вы не теряли недавно пару миллиардов лет? Я знаю, где их найти»; но когда пытался писать саму статью, все слова куда-то разбегались. Так что вместо этого Барсук брал своё укулеле и начинал наигрывать мелодии, которые приходят в голову, когда думаешь о маленькой несушке, ушедшей куда-то с динозавром.

Барсук посмотрел на кусок янтаря в своей лапе, и его глаза наполнились слезами.

– Он идеален. Глядя на него, я сразу вспоминаю о ней и о том… о том, какая она храбрая, и добрая, и смелая, – он помедлил и посмотрел на Скунса широко раскрытыми глазами. – Как думаешь, с ней всё хорошо?

Скунс помрачнел.

– Я ничего от неё не слышал. Думаю, что да… Надеюсь, что да. Я видел с тех пор несколько курочек

(Легхорна, Австралорпа с Аппенцеллером, трёх Бассеток и петуха Ларри), но никто мне ничего не рассказывает. Это тревожит.

Барсук покачал головой.

– Динозавр – и в курятнике…

– Знаю, – сказал Скунс.

Барсук взглянул на пустую подставку из-под агата в самом начале Камнестены. Он взял подставку, положил на неё кусок янтаря и поставил всё это на камнестол. Он посмотрел на Скунса.

– Буду смотреть на него, когда занимаюсь Важной Камнеработой. До тех пор, пока не смогу убедиться, что с ней всё в порядке.

Шли дни

Потом дни превратились в недели.

А потом, однажды вечером (когда Кефир и Зефирка уже лежали в своей двухэтажной кроватке), кто-то постучался в спальню Барсука. Он открыл дверь и увидел Скунса.

Скунс держал в руках обувную коробку.

– Она лежала у нас под дверью.

– Куриная обувная коробка?

Скунс кивнул.

– Я ещё не открывал её.

– Она от… – Барсук не договорил.

– Надеюсь, – сказал Скунс. Он протянул коробку ему. – Сними крышку.

Барсук поспешно снял крышку. Внутри он увидел два пёрышка – маленькое рыжее и рядом с ним длинное и плоское.

Барсук уставился на них. Ему хотелось верить, что это хорошие новости, но оставленные перья могли значить очень многое. А потом он заметил какие-то линии – как будто нацарапанные – на крышке коробки. Барсук показал на них.

– Это что-нибудь значит?

Скунс посмотрел.