Скверна

– Ты поможешь мне вырвать ее из когтей моего брата? Я уже собирался объяснить тебе ситуацию, но ты по какой-то причине понял, кто твой настоящий враг. А вот она нет. Откуда происходит твоя уверенность, Ан-Эльдерин?

Ример вспомнил слова Эйрика, произнесенные в Равнхове.

– Один умный человек научил меня, что бояться надо того, кому есть что терять, а не того, кто уже все потерял.

Наступила тишина. Римеру показалось, что он видит улыбку Грааля.

– Я понимаю, как ты стал Ворононосцем. Значит, ты мне поможешь?

– Отправь меня к людям, и я принесу тебе его голову.

Грааль рассмеялся. В горле у Римера задрожало, но он больше не чувствовал боли.

– Ты отважен, этого у тебя не отнять. Ты думаешь, что знаешь, о чем просишь, но ты не смог бы понять этого мира и выжить в нем. И даже если бы ты сумел выполнить свое обещание, если бы ты отыскал его и отнял у него жизнь, ты остался бы таким же кровожадным. Чего бы в таком случае стоил наш договор? После моего брата настал бы мой черед. Даже не возражай. Тебя ослепляет твое нынешнее желание. Легко давать обещания, пребывая в отчаянии. Нет, Ример Ан-Эльдерин, ты – страховка, которая мне нужна в Имланде.

Римеру не удалось подавить злость.

– Если ты не сможешь сдержать слово, Грааль… Если ты не сможешь защитить ее от своего брата, то знай, что никакие врата, никакие круги воронов в мире не смогут меня удержать.

– Неужели есть необходимость пачкать наш договор угрозами?

– Так зачем она тебе? Из-за того, что способна помочь тебе воспользоваться вратами?

– Все-то ты знаешь.

Ример вспомнил все, что знал и читал.

– Тебя наказали. Ты сам не можешь воспользоваться вратами. Ты заперт там, где сейчас находишься.

– Мило с его стороны, да? Настоящий братский поступок.

– Так зачем? Что она для тебя?

Снова раздался вздох. По груди Римера пронесся ветерок.

– Она моя дочь, Ример Ан-Эльдерин.

Ример посмотрел на Дамайянти. Та разинула рот – спонтанно, неприкрыто. Она тоже не знала.

Она слепая. Хирка – трупорожденная. Набирн.

Наверняка это ложь. Она не похожа на них. Никоим образом. Но, ощутив опасную неуверенность, Ример все же сказал:

– Она как мы! У нее нет… Она не…

– Она полукровка. Снаружи человек, внутри Дрейри, – гордо ответил голос.

– Она слепая?

– Она Дрейри. В ней течет кровь первых!

В горле засаднило. Ример сглотнул.

– Значит, ты не хочешь причинить ей вреда?

– Не больше, чем ты, Ример Ан-Эльдерин. А вот с Наиэлем дело обстоит иначе. Но он боится меня. Хирка – его единственный щит, и ему об этом известно. Он в безопасности до тех пор, пока не будет загнан в угол. Из-за этого всякие конфронтации теряют смысл. Именно поэтому я должен сделать так, чтобы она пришла сама. Без него и по доброй воле. Но теперь тебе надо отдохнуть, Ример Ан-Эльдерин. Ты впервые пользуешься клювом, а я не хочу причинить тебе вреда.

– Подожди! Сле… Другие. Твои люди здесь.

– Да, прости, я понимаю, что у вас возникают проблемы. Дело в Потоке. Тот, кто тысячу лет был его лишен, легко становится… слишком активным. Но теперь, когда мы пришли к соглашению, Ример Ан-Эльдерин, я постараюсь сделать все, что смогу. И я даю тебе слово, что Дамайянти не будет открывать круги воронов. Больше никто из нас не явится к вам. Пока мы не разорвем соглашение.

Голос исчез. Пропал не только звук, но и ощущение присутствия кого-то поблизости. Ример сидел, уставившись на свои ладони. Они дрожали. Они должны были дрожать от страха, но дело в другом. В злости. В решимости.

Дамайянти встала и подошла к нему. Контроль над вратами находится ближе, чем он думал. Он все время был здесь.

– Ты принял клюв, – прошептала она. – Ты знал, что это отдаст твою жизнь в его руки, и все равно принял?

Ример поднял на нее глаза. Он ненавидел каждое произносимое и произнесенное ею слово. Ненавидел, что ему приходилось терпеть ее подталкивания в спину. Страх в ее взгляде превратился в стыд. Ее глаза наполнились слезами, которые потекли по щекам и закапали с подбородка. Она упала перед ним на колени и осталась сидеть, обхватив руками его ноги.

Он взял ее рукой за горло. Ему хотелось вдавить большой палец так глубоко, чтобы она задохнулась, но он удовлетворился тем, что вытер ее слезы. Каким соблазнительным может быть предательство. Каким чистым. Каким страстным. Что ею движет? Что могло заставить танцовщицу пожелать разбудить трупорожденных и привести их сюда через каменные врата? Что бы это ни было, теперь все кончено. В этом он был уверен.

– Ты должна рассказать мне все, что знаешь, – велел он. – Все, что можешь. И ты должна взломать для меня круги воронов.

– Он убьет меня, если я выполню твое желание, Ример.

– Да. Но ты все равно его выполнишь.

В ее взгляде было столько же надежды, сколько и недоверия.

– Думаешь, ты сможешь остановить его?

– Я не знаю. Но ты поможешь мне не по этой причине, – он заметил, что Дамайянти хотела задать ему вопрос, но промолчала. И все-таки он объяснил: