Скверна

– Его можно пробудить родной речью, – ответила Дамайянти. Он не мог произнести ни слова. Все это время Ример искал информацию об этом языке. Хотел найти то, что поможет ему понять. И вот эта женщина сидит здесь и говорит на языке трупорожденных. На языке, ни слова из которого не знает ни один мудрец Маннфаллы.

Что я творю?!

– Найди Поток, – сказала она. Темные волосы упали на грудь. Она собрала их в узел на затылке. Он сделал, как она велела. Слился с Потоком. Наполнил тело его зрелой силой.

– Чего ты ждешь? – спросил он.

– Когда остановится твое сердце.

Он вздрогнул и попытался сесть. Она опустила его обратно на скамью руками, словно он был беспомощным ребенком. Боль пронзила его грудь. Метнулась в руки. Он слышал, как в ушах забился пульс. Его удары были быстрыми. Потом замедлились. И еще замедлились. А потом прекратились совсем.

Ример по-прежнему мог шевелиться. Пока. Тело было холодным. Он знал, что находится где-то посередине между жизнью и смертью.

Дамайянти работала быстро. Она капнула пару капель крови ему в рот и приподняла подбородок, чтобы он ничего не видел. Но он ощутил прикосновение к шее лезвия ножа. Надрез. У него сбилось дыхание. Тело протестовало. Мысли спутались. Поток одичал от ужаса. Ему хотелось побить ее и сбежать. В происходящем не было абсолютно ничего естественного. Это слеповство. Он вот-вот принесет себя в жертву.

Этого ты хотел. Возьми клюв. Прими его.

Ример повторил про себя эти слова. Он поблагодарил Свартэльда за все, что выучил о духе и плоти. Свартэльд. Теперь он мертв. Теперь, в этот самый миг, оба они мертвы.

Дамайянти вдавила клюв в его горло. Он вошел в него, как будто обладал собственной волей. Танцовщица соединила края разреза. Взгляд ее был жестким. Чужим. Она схватила флакон и полила рану кровью. Ример почувствовал, как она затянулась. Холодный ветерок пролетел и исчез. Разрез зарос и скрыл клюв в его горле. Теперь он не один.

Дамайянти коснулась губами его горла и зашептала что-то на языке слепых. Римера затошнило, но он сдержался. Он не мог наполнить легкие воздухом. У него в горле находился клюв. Клюв ворона. Невозможно, чтобы такой большой клюв поместился в горло, но он был там.

Дамайянти стукнула кулаком по его груди. Сердце пробудилось. Спина напряглась. Он стал хватать ртом воздух. Жив. Он жив.

– Выпей остальное, – сказала Дамайянти и протянула ему черный флакон. – Это кровь слепых. Тебе так не покажется, но она исцелит тебя. Быстрее, чем все, о чем ты когда-нибудь слышал.

Ример трясущимися руками взял флакон. Поток бился в нем. Ему удалось взять его под контроль настолько, чтобы удержать флакон. Он выпил. Кровь потекла вниз по горлу. Сладкая. С металлическим привкусом. Она пыталась найти обходные пути вокруг чужеродного предмета в его теле.

А потом клюв проснулся. Он вздрогнул в горле и раскрылся. Ример широко распахнул глаза и схватился за скамью. Он перевернулся на бок. Горло пронзила боль. Казалось, клюв пускает корни. Корни пронизывали его тело, превращаясь в кровеносные сосуды, и тянулись все дальше и дальше, к челюстям, вискам. В голову. Его раздирало на части изнутри. Он хотел кричать, но не мог разомкнуть челюсти. Тошнота подступала все выше и выше, но не могла прорваться через клюв.

Дамайянти встала и попятилась к двери, чтобы увеличить расстояние между ними. Между собой и тем кошмаром, который происходил у нее на глазах. Он потянулся к ней, хватая пальцами воздух. Чашка упала на пол. Разбилась. Запах рыбы смешался с запахом крови. Спазмы. Спазмы в горле.

– Скоро пройдет, – услышал он голос Дамайянти, который, как показалось Римеру, донесся из другого мира.

Спазмы превратились в судороги. Стали утихать. Прекратились. Он сглотнул. Еще раз и еще раз. Приподнялся на локте. Голова повисла, и он не смог поднять ее. Ример снова повалился на скамью. Он попытался прильнуть к Потоку, слиться с ним, но не нашел его. Для него нигде не было места.

Все, что было, это жизнь в его горле. С корнями, которые ритмично били в голову. Пульсирующая боль. Он оцепенел.

– Теперь отдохни, – сказал кто-то. И он послушался.

Падение Дамайянти

Запах крови. Чая. Сушеных фруктов.

Ример сел на скамье. Он совсем разбит. Как после поединка на мечах со Свартэльдом. Потом он вспомнил. Его последний поединок с мастером уже позади.

Он подобрал с пола рубашку и натянул на себя. Казалось, это сделал не он, а кто-то другой. Чашка с рыбным супом все еще стояла на табуретке. Кто-то заходил и вытер то, что оказалось на полу.

Линдри. Что он видел? Что ему известно?

Ример так хорошо помнил свои боли, что ему стоило большого труда опустить плечи. Они могут вернуться в любой момент. Что она с ним сделала? Как он теперь выглядит?

Он вспомнил Урда на горе Бромфьелль. Перед тем, как слепые утащили его за собой. Сгнившего. Лишенного хвоста. Не мужчину, а развалину.