Скворцов-Степанов

Депутаты, отмечал Скворцов-Степанов, должны зорко следить за делами буржуазии, ибо, сменив царя, она постарается спасти царствующий дом. Монархия дает буржуазии опору против рабочих, а помещикам — против революционных крестьян. Содержавшееся в наказе положение, что «конфискация земель у помещиков — вот то завоевание, которого достигнет крестьянство, идя за рабочим классом в революционной борьбе», привлекало на сторону восставших и сельских тружеников, одетых в солдатские шинели.

Иван Иванович включил в текст также требование 8-часового рабочего дня, свободы союзов, печати, собраний и стачек. Рабочие, гласил наказ, через своих депутатов настаивают на немедленном освобождении всех без исключения политических заключенных и возвращении сосланных и полном восстановлении в правах депутатов-большевиков Государственной думы.

В наказе также отмечалось, что революция произошла не для того, чтобы буржуазия посылала на убой народные массы для расширения рынков, для захвата Константинополя и проливов, Галиции и новых земель в Закавказье. «Наш делегат должен помнить, что братоубийственной войне должен быть положен самый скорый конец. Он должен содействовать тому, чтобы российская демократическая революция послужила сигналом к пролетарской революции на Западе».

Такова была платформа всей партии большевиков. Требования: земля — крестьянам, мир — народам — привлекали под ее знамена миллионы.

Московская организация большевиков к началу 1917 года насчитывала в своих рядах более 600 человек. Это был закаленный в горниле революционной борьбы отряд, тесно связанный со всеми основными пролетарскими районами Москвы. Выступление трудящихся города, и в первую очередь рабочих, в поддержку революции в Петрограде во многом обеспечило победу Февральской революции в России. Как подчеркивал В. И. Ленин, «всякий сознательный рабочий понимает, что Петербург без Москвы — все равно, что одна рука без другой»[29]. Делегаты крупнейших заводских предприятий во главе с большевиками самые ответственные часы восстания провели в казармах различных воинских подразделений и других решающих пунктах, организуя массы на выступление. Освобождение политических заключенных и среди них видных большевиков-ленинцев Ф. Э. Дзержинского, Я. Э. Рудзутака, К. В. Островитянова заметно укрепило руководящее ядро МК РСДРП.

Революция тотчас же поставила вопрос о необходимости иметь боевую газету. Московский Комитет большевиков был единодушен относительно ее руководителя — все назвали имя Скворцова-Степанова. В 5 часов вечера 1 марта ему сообщил об этом М. С. Ольминский и предложил безотлагательно прибыть в помещение Союза земств и городов, которое находилось в доме № 7 на Маросейке (ныне улица Богдана Хмельницкого). Иван Иванович начал быстро собираться, а когда он вышел на улицу, к дому подкатил большой грузовик с вооруженными солдатами, что вызвало немалый переполох среди обывателей Трубниковского переулка.

— Иван Иванович, — обратился к нему спрыгнувший с подножки автомашины рабочий с красным бантом в петлице пальто. — Мы за вами. Приказано вас срочно доставить. Я вас сразу узнал. Вы у нас на «Гужоне» как-то выступали, — добавил он, когда Скворцов-Степанов садился в грузовик.

Доехали без задержек. Ивана Ивановича ждали М. С. Ольминский, Р. С. Землячка, Г. К. Голенко и ряд других работников МК РСДРП большевиков. После решено было ехать в типографию буржуазной газеты «Русское слово», которая располагалась на Тверской улице, и начать на «новой основе» выпуск «Известий Московского Совета». Редакция «Известий», к которой доставил Ивана Ивановича все тот же грузовик с солдатами, помещалась в глубине «владения» издателя Сытина — в верхнем этаже дома, где находились наборное и машинное отделения. Войдя в помещение, новый редактор «Известий» увидел большой стол, сколоченный из толстых промасленных досок.

— Здесь, а точнее, в этом углу заседает обычно редакция, — объяснил ему дежурный.