Скворцов-Степанов

«Статьи очень хорошие, красноречивые и настолько убедительные и бесспорные по содержанию, — иронизировал Иван Иванович, — что после их прочтения любители «змия» ощутят ужасную тягу именно к ханже и политуре». Однако постепенно Арманд стала заходить только с одной главной целью — перед отправкой в типографию ознакомиться со статьями Скворцова-Степанова. Две-три статьи ей удалось задержать, но дальше помог уже опыт Ивана Ивановича по «общению» с царской цензурой, и эсерка стала «пропускать» массу большевистских установок и прочих «нежелательных сообщений». «Когда мне инкриминировалась известная фраза и предлагалось ее вычеркнуть или редактировать, я злорадно предлагал, — рассказывал Скворцов-Степанов, — редакцию, внешне близкую к предложенной мне, но в действительности только усиливающую мою мысль в общем контексте. И я не раз с мстительным торжеством убеждался, какой милый, хороший, симпатичный человек эта Арманд и какая у нее неполитическая голова: она простодушно соглашалась на мою новую формулировку».

Сравнительно скоро Л. М. Арманд перестала не только контролировать редакторские статьи, но и вообще показываться в редакции. Эсеры вынуждены были отозвать ее из «Известий» — тягаться со Скворцовым-Степановым ей было явно не по силам.

Однако с эсеро-меньшевистским руководством не считаться было несравнимо труднее. Поэтому некоторые призывы «Известий» носили иногда общий, расплывчатый характер: вынужденная соблюдать внешне видимость абсолютной «внефракционности», газета не могла, как выражался ее главный редактор, «прямо идти в бой с нашими противниками» (меньшевиками и эсерами), подвергая открытой критике их программу и тактику. В то же время в «Известиях» было опубликовано немало статей Ивана Ивановича и других большевиков, в которых осуждались действия отступников от революционного дела, не называя при этом их партийную принадлежность.

По требованию эсеров и меньшевиков была введена новая практика: основные статьи, предназначенные для публикации, предварительно стали рассматриваться в исполкоме Моссовета, редакции предписывалось смягчать критику Временного правительства, исключать из заметок наиболее резкие места.

Вместе с тем благодаря заботам Скворцова-Степанова к середине марта укрепился редакционный аппарат «Известий». Секретарем редакции стала большевичка Е. И. Ривлина (1874–1957), которая следила и за хозяйственной частью. К этому времени объем газеты увеличился, прибавилось работы и у главного редактора, которому приходилось ежедневно писать по две-три статьи, не считая заметок. Во многом это диктовалось тем, что буржуазия делала все для затруднения выпуска не только большевистских печатных изданий, но и «межфракционного органа» — газеты «Известия». Требовалось оперативно давать отповедь на все ухищрения реакции. Такой способностью обладал Иван Иванович.

Когда московская буржуазия пыталась изобразить отречение Николая II от престола как добровольный акт, в статье «Довольно комедий» Скворцов-Степанов убедительно разоблачил этот маневр. Царь не отрекся от престола, писал он 4 марта в «Известиях», а низложен народом, который разбил трон. Через день он пишет новую статью, разъясняя массам смысл свержения самодержавия: «В тюрьму! Царя в России нет. Престол разбит вдребезги могучим подъемом народа… В тюрьму величайшего преступника, атамана разбойничьей шайки. Вот голоса народа! И не брат этого преступника Михаил наследник престола, а победоносный народ».

Эти слова, словно удары хлыста, били по монархистам, их пособникам, рассеивали сомнения колеблющихся.

Московский Комитет большевиков внимательно следил за издательской деятельностью, придавая особое значение «Известиям». По просьбе Ивана Ивановича в редакцию направлялись опытные партийцы. В качестве заведующих отделами стали работать вернувшиеся из ссылки Николай Леонидович Мещеряков и Владимир Николаевич Максимовский. Заведовать отделом внешней политики было поручено Вячеславу Петровичу Волгину, в то время «объединенцу», с которым главный редактор быстро сработался. (В. П. Волгин в 1920 году вступил в большевистскую партию. В дальнейшем — видный историк, академик, вице-президент Академии наук СССР в 1942–1953 годах.)

Плохо обстояло дело с помещением. Не улучшилось положение, когда редакцию перевели в здание Капцовского начального училища в Леонтьевском переулке (теперь улица Станиславского). Здесь, в доме № 19, в одной из комнат разместились сотрудники «Известий». В этом же доме в марте — июле 1917 года работали Московский городской, окружной комитеты и Московское областное бюро РСДРП (большевиков), а также военное бюро при МК, редакция и издательство газеты «Социал-демократ».