Сквозь объектив

Кай был настоящим. С ним возвращалось чувство окружающей действительности. Я больше не чувствовала себя одинокой. Мои монологи уходили в его молчание, но он их ловил. Он и мне не давал повиснуть в пустоте.

Может, я оказалась поймана в ловушку когнитивного диссонанса, не зная, кем мне считать Кая, но это стало важной частью моей жизни. Мы создали вместе свой мир в доме на краю света. Это многого стоит.

Да нет, это просто бесценно.

Ловя падающие звезды

Солнце настойчиво лезло в глаза — таково пробуждение в доме без штор. Некоторое время перед глазами стояли разноцветные блики. Я села и потерла веки. Кай застыл в дверях, прислонившись к косяку в своей любимой позе — руки в карманы. Издалека он рассматривал меня, и похоже, уже давно.

— В чем дело? — спросила я хриплым со сна голосом и слегка улыбнулась.

Он молчал, продолжая буравить меня исподлобья странным взглядом. Почему-то показалось, что так ведет себя собака, прежде чем наброситься.

— Что-то… не так?

Ответом было все то же молчание, и от этого в помещении словно стал стремительно исчезать воздух. С каждой минутой атмосфера делалась все более натянутой.

— Что это за новый закидон?

Происходящее казалось по меньшей мере странным, и ко мне вернулся уже знакомый страх. Только я нашла точку опоры в своем положении, как она тут же начала предательски дрожать. Кай обычно так себя не вел. Да, говорил он мало, но никогда не пытал меня тишиной. Я отвернулась к окну и тоже замолчала. Может, я его чем-нибудь обидела?

В памяти лихорадочно замелькали обрывки вчерашнего дня. Наш неожиданный выход наружу, всплеск подзабытой эйфории под открытым небом… Фильм, вместо которого запомнился только профиль Кая в отсвете экрана и его обращенный в себя взгляд… Макс… Лифт… И наконец то, как мы вернулись домой за полночь и он перед сном привычно коснулся губами моей шеи. Что же сейчас не так? И почему?

Панику уже было не сдержать.

Я сделала что-то неправильно? Когда? И что делать сейчас?

Что бы ни произошло, я всегда чувствовала себя виноватой.

Я покосилась на него, чтобы убедиться, что мне не почудилось. Кай по-прежнему смотрел в упор, хотя можно было и не оборачиваться — его недружелюбие ощущалось даже затылком.

В голове волчком крутилась одна и та же фраза, и я вдруг отчетливо стала разбирать ее слова.

«Пожалуйста, только не отталкивай меня…»

Это единственное, о чем мне хотелось его попросить.

Не выдержав, я встала и приблизилась к нему вплотную. Его взгляд оставался непроницаемым, и я ничего не понимала. Мы в упор глядели друг на друга, будто соревнуясь, но в конце концов я сдалась:

— Почему ты молчишь? В чем я виновата?

Губы, казавшиеся спаянными, вдруг разомкнулись, и он сухо велел:

— Сядь сюда.

Я уставилась на кухонный стол и табуретки, которые он, видимо, успел притащить в комнату утром.

— Зачем?

— Просто сядь, — жестко сказал Кай и с силой вдавил меня в табурет.

Он скрылся в коридоре, а меня начала бить лихорадочная дрожь. Я уже знала, что он порой демонстрирует какую-то шизофреническую смену настроений… Но почему, почему все, что происходит сейчас, ощущается как необратимый конец?

Внутри что-то тревожно сжималось. Что мне делать, если он решит в очередной раз причинить мне боль? В этом больше не было необходимости, как мне казалось. Я думала, мы действительно стали ближе.

Кай вернулся, и конечно же с камерой в руках. С явной демонстративностью он поставил ее на стол и выложил рядом мятую пачку сигарет. Господи, стоило бы догадаться. На свет божий снова нужно вытащить очередной миллиграмм девичьей души.

— А теперь что ты хочешь услышать? — чужим ломким голосом поинтересовалась я. — Я уже все рассказала.

Кай быстро затянулся и взялся за свой проклятый аппарат. Он отодвинулся подальше, отрегулировал объектив… Это уже не в первый раз воспринималось как прицел оружия на коже. Я недвижно сидела, глядя в сторону. Мы когда-нибудь сможем существовать без камеры? Или это единственное, что имеет смысл в нашем союзе?

Что за чушь… Это не союз. И не симбиоз. У него особая форма паразитизма. Фотосессии сосут твою кровь. Твою душу, личность. Ты не стала сильнее и лучше. Тебя разобрали на составные части. Каково тебе жить в собственных фрагментах? Ты соберешь себя заново, когда он прекратит?

А он прекратит?

Кай снова посмотрел на меня поверх объектива, продолжая пускать дым в мою сторону. Я занервничала и начала говорить сама:

— Тебе делать больше нечего? Мог бы прибрать в комнате. Ты начинаешь повторяться. Все это уже было.

— Помолчи, — буркнул он и выпустил очередную струйку дыма мне в лицо.

— Не понимаю! — Я с яростью уставилась на него, чувствуя, как щиплет глаза.

— По-моему, ты собираешься расплакаться, — со злорадной усмешкой констатировал Кай.

— В лицо не дыми, — процедила я. — Это из-за твоих дурацких сигарет!