Сквозь огонь

Дождь набирал силу, ветер то налетал порывами, то обманчиво затихал, и тогда становилось слышно, как капли стучат по асфальту и траве. Я, не дожидаясь, пока спасатели соберут оборудование, стала медленно спускаться по крутому изгибу дороги. На полпути передо мной открылась красивая и одновременно ужасная картина.

Дорогу в самом низком месте перебегала река. Там, где раньше был короткий узенький мост, на котором не могли разъехаться две машины, бурлил пенный поток. От моста не осталось вообще ничего – ни знака, ни указателя с названием реки. Река перерезала дорогу на две части. Дальше, вверх и направо, стояли машины, некоторые – со включенными фарами. Встречка тоже забита, как будто все развернулись, чтобы ехать обратно, но что-то им помешало. Я увидела машину отца. В тот момент, когда меня догнали остальные, с оборудованием и веревками, водители засигналили, начали выскакивать и махать нам. Отец тоже выпрыгнул из машины, долго вглядывался, словно не мог поверить, что это я, а когда убедился, замахал обеими руками.

Глава 27

Провал не выглядел большим. Переполненная дождем река вскипала на повороте, но люди и машины были совсем близко, метрах в тридцати, и от этого смытый мост казался незначительной проблемой. Ведь вот же они, люди по ту сторону, кричат и машут нам, и мы слышим, как они говорят: «Приехали» и «Наконец-то».

Я направилась туда, где асфальт соприкасался с водой, но меня жестко оттащили за шкирку, я едва удержалась на ногах.

– С ума сошла? Дорогу размыло, а она лезет!

Офицер, а это был он, вытолкал меня подальше и повыше.

– Откуда ты вообще такая? Кто взял? – спросил он и, не дождавшись ответа, крикнул остальным: – Кто ее взял?

– Я, – мрачно ответил Рафа, без эмоций наблюдавший сцену.

Офицер за локоть вывел меня с дороги на обочину и отпустил.

– У меня там отец, – сказала я ему.

И, подтверждая мои слова, с другого берега раздался протяжный свист и крик отца:

– Э-э-эй, начальник, давай полегче!

Начальник обернулся и посмотрел на отца. Это как будто убедило его в законности моего присутствия. И он продолжил разговор с коллегами. Они обсуждали веревочную переправу, говорили, что это единственная возможность вытащить всех, потому что с обратной стороны ехать за ними долго, да и некому: все люди и техника заняты, восток накрыло тайфуном еще раньше.

– Эй, все живые у вас? – крикнул офицер противоположному берегу.

– Все! Всех вытащили! – ответили ему.

– Раненые есть? Переправиться сможете?

– Сможем, сможем! Давайте скорее!

Люди по ту сторону реки не решались спуститься, стояли, сгрудившись, повыше отцовской машины. Они внимательно наблюдали за нашими действиями. И хотя смертельная опасность им не угрожала, все выглядели встревоженными и напуганными. Их было сорок пять. Восемь детей. Усатый прапор, не отрываясь, смотрел на внуков, мальчика и девочку, которых обнимала высокая женщина, рядом с которой топтался такой же высокий муж.

Кто-то свистнул нам с той стороны, чтобы привлечь внимание. Вояки нехотя обернулись.

– Эй, а че вертолетом не полетели? – крикнул один из мужчин.

– Ветер потому что, – ответил усатый, не отрывая взгляда от внуков.

– Чего?

– Жирно больно – за тобой вертолет присылать! – крикнул офицер.

На той стороне засмеялись, и общее напряжение спало.

Я вклинилась в круг, где обсуждали переправу. Собирались привязать веревки к единственному дереву с нашей стороны: это был молодой дуб, довольно крепкий, но он стоял на резком склоне в пяти метрах от воды. Думали подогнать КУНГ, но тут неожиданно стал материться до сих пор молчавший Рафаиль:

– Какой, еб вашу мать, КУНГ? Ну какой КУНГ? Блядь, пока вы, сука, обсуждаете, вода на палец поднялась. Цепляйте тут за дерево, а там за отбойник.

– Не выдержит отбойник, – авторитетно сказал кто-то из толпы.

– Бетонный, на рейках? Выдержит. Машины на ударе выдерживает, а этих тем более. – Рафа кивнул в сторону людей на том берегу, которые прислушивались к нам сквозь шум дождя.

Все как-то сразу послушались, пошли собирать веревки и карабины для пассажиров. Рафа распоряжался, что взять. Один из военных прикрепил другой конец веревки к ледорубу и, размахнувшись с пол-оборота, кинул на противоположный берег. Ледоруб упал всего в полуметре от воды на той стороне. Люди бросились, чтобы подхватить веревку, но командир заорал страшным голосом:

– Назад! Берег обвалите!

Все поспешно отошли даже дальше, чем стояли прежде.

Военный подтащил ледоруб к себе, снова размахнулся и кинул. На этот раз он улетел далеко, почти до первой машины, и отец подбежал и схватил его.

– Обвязать вокруг отбойника можешь? – крикнул ему офицер.

Отец коротко кивнул и стал завязывать узел. В его быстрых, хищных движениях я снова уловила повадки бывшего зэка – и отметила это просто так, для себя, не стыдясь перед остальными, как было раньше.

Вояка с нашей стороны завязал другой конец веревки вокруг дуба, проверил, насколько сильно она провисает.

– Ну, кто первый? – спросил он, оборачиваясь.

Мужчины все были крепкие, высокие.

– Давайте меня, – сказала я, и все на меня посмотрели. – Я умею переправляться. И вешу меньше всех.