Сквозь огонь

Колхульду, теперь уже официально «зарегистрированную» невесту, Сергей взял в пробное плавание. Даже дал подержать кормило. Девушка была счастлива. Она казалась Сергею еще красивее, чем прежде, и он ничуточки не жалел, что связал с ней жизнь. И не только из-за красоты. Когда придет время, из Колхульды выйдет отменная княгиня. Ну и мать его детей, разумеется. А детей у него будет много!

Второй кораблик тоже подготовили качественно. Сгодится даже для морского плавания. Хотя брать пузатую лодью с собой в поход Сергей не планировал. Распродаст содержимое трюма в Киеве, набьет снова уже киевскими товарами, и пусть возвращается домой уже под водительством Войста. Бывший полусотник, понятно, хотел бы отправиться дальше. Поход на Константинополь сулил невероятную добычу. Однако Войст понимал: у него теперь другие функции. И обратная дорога тоже может оказаться непростой. Когда число защитников правопорядка на дорогах и реках уменьшается, число желающих прихватить чужое увеличивается. Впрочем, деньги решают многие проблемы. В том числе и проблемы безопасности. А хорошие отношения Сергея с несколькими торговыми сотнями[13] помогут Войсту войти в состав серьезной купеческой флотилии. Так что пусть Войст отправляется домой.

Сергей был уверен, что за объединенным флотом русов увяжутся сотни, а то и тысячи купеческих судов, решивших, что так плыть менее рискованно, чем самостоятельно.

Но так ли это?

Да, пиратики теперь даже нос высунуть не рискнут. Но есть ведь еще и византийский флот. Для боевых ромейских хеландиев пузатенькие купеческие лодьи – как тюлени для косаток. Сергей видел, как это бывает, и не считал риск оправданным. Войст возвратится домой.

А намеки, которые тот делал… Обойдется. Да, теперь, будучи самостоятельным вождем, Сергей вполне мог бы вернуть Войста в гридь. Но как «руководитель службы безопасности торгового дома» Войст был нужнее. Значит, таковым и будет.

Погода благоприятствовала. Солнцеворот варяжская флотилия встретила под Полоцком. Где к ней присоединились еще две флотилии: полоцкого князя Веремуда и плесковского князь-воеводы Вардига. Обоих Сергей помнил еще по новгородскому сборищу. А вот два других вождя, запомнившихся Сергею по той встрече: кирьяльский Корлы и чудинский Хроальд, – с варягами не пересеклись. То ли отставали, то ли решили предложением Олега пренебречь. Это было не слишком хорошо, поскольку у Белозера не было особой дружбы с кирьялами, не говоря уже о чудинах. Чудь, конечно, разная бывает, но опасаться следует всех. Врагов у белозерского княжества было заметно больше, чем друзей. Так что, может, и неплохо, что Стемид остался дома. Его присутствие поумерит храбрость недругов.

Вода стояла высоко, так что насчет мелей, камней и прочего можно было не беспокоиться. К тому же Сергей отлично помнил фарватер Двины. В прошлой жизни проходил здесь десятки раз. Да и несложно это: идти в кильватере у первого Ререхова драккара, который в свою очередь следует за еще одним…

Флотилия будущих завоевателей Византии растянулась на десятки километров. Сергей не удивился бы, узнав, что самые шустрые корабли уже добрались до волока.

Прастен, поначалу приглядывавший за Сергеем, вскоре бросил это занятие. Занялся очередной инвентаризацией. Ветра практически не было, однако ходкий драккар уверенно шел против течения. Поймавшие ритм гребцы вертели весла уже не первый час, не выказывая усталости. Когда с драккаром поравнялась лодья со знаменом полоцкого князя, Сергей на подначку не поддался, хотя количество весел и качество гребцов у него было повыше. Хотят погонять, свисток в зубы.

Сергей сделал знак рукой: обгоняй, разрешаю.

Кормчий на лодье тоже изобразил рукой: «Я быстрее!»

Сергей изобразил пальцами зайца и «беги, пока можешь».

Лодейный кормчий показал пальцем обидное. Барабанчик на лодье застучал чаще, и полоцкий кораблик прошел мимо, оставляя за кормой расходящиеся «усы».

Сергей на подначку не повелся. Но кормчего запомнил.

И спустя полчаса с удовольствием наблюдал, как попрыгавшие в ледяную воду гребцы пытаются стянуть с мели корабль торопыги.

К сожалению, то была не последняя их встреча.

Новая произошла, когда нахал-торопыга решительно отодвинул Войста, уже собравшегося передать деньги старшине артели, сунул свой собственный мешочек с серебром, более увесистый, и заявил:

– Вон там мой корабль! Сними с катков эту лодку и ставь его на волок! Когда спустишь его на воду, получишь еще столько же!

Войст опешил. Давненько с ним, варягом, так не обходились.

Возможно, он даже ничего не сказал бы. В конце концов, задержка в час-другой ничего не решала, а если кто-то готов платить вчетверо даже сейчас, когда волок загружен по максимуму, а цены и так взвинчены… Наверное, он и в самом деле торопится, этот молодой воин с золотой гривной на шее, подумалось Войсту. Зачем обострять? Опытный воин никогда не нарывается без уважительной причины. Как говорят нурманы: зачем лезть в драку, если добычи не предвидится?