Сквозь снег и пепел

Она возвращается с душа и опять ковыряется в вещах. От нее пахнет на всю комнату шампунем и всякими женскими штуками. Я смеялся над ее пьяной болтовней про запах…что она там говорила? Ей нравится мой парфюм и как от меня пахнет после душа? И, наверное, ждала, что я что-то наконец скажу про ее духи. Ведь ими стала даже пахнуть мои подушка и машина…конечно я заметил!

Я уже не знаю почему я все сильнее злюсь на нее.

Вскакиваю и вот уже рядом с ней. Хватаю и кидаю на кровать. Она испуганно смотрит на меня. Но нечего так пялиться на меня.

— Ты ж этого хотела?

Я срываю с себя футболку и расстёгиваю джинсы. Она пятится от меня по покрывалу. Нечего со мной играть. Эти игры ей не по зубам.

Встаю коленом на кровать, хватаю ее за ноги и тащу к себе. В одну секунду придавливаю ее, не боюсь не рассчитать вес и сделать больно. Я хочу сделать ей больно. Подавить и подчинить.

Хватаю руки и задираю над головой, без труда сжимая оба запястья одной ладонью. Буквально срываю с нее трусы. Слышу, как рвется ткань и хрустят нитки. Она не произносит не звука, только глаза…огромные, как тогда, в машине, на трассе, когда я мчал, увозя ее от стройки. Губы такие же бледные, почти синие. Адреналин кипит по жилам, просто прожигает. Естественно, она сухая, как лист бумаги. Облизываю пальцы и увлажняю ее. Она замерла, кажется, даже не дышит.

— Ты ведь этого хотела? Ну что ж, получай.

Вхожу с нее с силой и до упора. Она жмурится. Больно. Плевать. Мне тоже. Двигаюсь быстро, с силой. Злость кипит во мне и это прекрасный способ ее выплеснуть. Она не открывает глаз, а я смотрю пристально на ее лицо. Ну что же ты не радуешься? А? Но из-под ресниц начинают катиться слезы. И чем сильнее я вхожу в раж, тем сильнее она всхлипывает. Вижу, что закусила губу просто до крови. Красные капельки проступили под зубами, но она не ослабляет прикус. Кончаю прямо в нее. Падаю и выдыхаю в ухо:

— Все для тебя. Надеюсь, ты довольна.

Выхожу из нее. Перед глазами пелена, но встаю, хватаю футболку, застегиваю джинсы и ухожу в душ. Оставляя ее растерзанную и рыдающую. Плевать! Получила чего хотела!

Глава 39

Саша

Последнее, что, казалось, оставалось от меня тихо догорая рассыпалось пеплом. Меня можно развеять по ветру вместе со снегом…

Пустая оболочка из кожи, мяса и костей.

Если эта история началась с яростного сопротивления и борьбы… то сейчас мне уже даже не осталось за что бороться. Если я не умерла физически, то во всех остальных отношениях я умерла если не в ту ночь, то потихоньку умирала все последующие дни… И вот она я…сломленная до основания. Остается смириться, покориться. Иллюзий больше нет. Только темнота.

Неимоверным усилием воли погасив всхлипы, встаю с постели. Между ног и живот болит. Нахожу разорванное белье и убираю с пола. Сразу выкидываю в урну под столом. На покрывале кровь… Полотенце что было на голове после душа мокрое, беру его и начинаю тереть, надеясь убрать этот след очередного моего позора, чтоб хотя бы о нем никто не узнал. Дверь резко распахивается и громко хлопает. Это может быть только Данил. Но я уже его не боюсь… Уже вообще ничего не боюсь. Мне больше нечего сохранять и терять. Он стоит посреди комнаты и смотрит на меня. Я все еще пытаюсь оттереть кровь. Но пока она только размазывается. Но я тру тру…Стою на коленях у кровати и чувствую, как из меня вытекает его семя и течет по ноге. Меня передергивает и начинает трясти еще сильнее. Углом полотенца стираю липкую струйку. Мне абсолютно все равно — смотрит он на меня или нет. Хочет он повторить свое издевательство или нет. Пятно крови становится все светлее и уже не бросается так в глаза. Еле встаю и невольно прикладываю руку к животу, где отзывается резкая боль.

Самым унизительным всегда считала сексуальное насилие. И сейчас понимаю…что была права. Из всего, что мне довелось пережить за эти месяцы…именно это ударило меня так глубоко, что не вызывало ничего в моем существе, кроме всепоглощающего чувства унижения и уничтожения. Не зря эти слова так похожи…

Пошатываясь дохожу до угла комнаты и закидываю полотенце в корзину для грязного белья. Я не смотрю на него. Я его не вижу. Я не вижу ничего и никого…потому что больше не существую.

Тело прикрывает только тонкая ткань халата, разъезжающаяся в стороны.

Хочется прикрыться… Руки плохо слушаются, когда достаю одежду. Трусы… они больно касаются зоны между ног и следов, где рвались их предшественники. Вздрагиваю от касания ткани. Надеваю бюстгальтер и водолазку, ее рукава можно натянуть почти по самые пальцы и скрыть синяки, которые уже начали проявляться на запястьях. Натягиваю джинсы и носки. В косметичке нахожу консилер и замазываю покрасневшие глаза и щеки. Прокушенная губа распухла и болит. Наношу бальзам для губ и размазываю немного розового блеска, чтоб замаскировать красноту. Руки плохо слушаются, и расческа падает несколько раз. Закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов прежде, чем выйти из комнаты.

Игорь в кабинете, как всегда.

— Извините, что отрываю… завтра мы похоже уезжаем и я хотела забрать документы.