Сквозь страх

— Старик Ильгам Азимов — так звали этого одержимого бабая — толком ничего не успел рассказать моему отцу. Тот уже был прикованным к постели, но надеялся поправиться. Этот дед унес в могилу, судя по всему, тайну о больших сокровищах. Чиновники, к которым он обращался, считали его полоумным. Мне довелось разок с ним побеседовать. Старик, конечно, не лишен был одержимости, от которой малость отдавало чудаковатостью, но рассуждал весьма здраво и логично. Умирая, Азимов оставил отцу загадочный план о неких сокровищах, но не рассказал что к чему. Собственно, отец хотел у него купить эту бумагу за большие деньги, но этот бабай наотрез отказался. Лишь заставил его поклясться перед аллахом, что половину найденных ценностей употребит для домов призрения, на бедствующих стариков и старух. Отец мой набожный человек. Так что обязательно сдержал бы свое слово, если б отыскал эти сокровища.

«Так вот как достался Апанаеву-старшему этот план, что начертан был на пергаменте», — удивился Сабадырев и чуть было не произнес свои мысли вслух. Митька сжался от охватившего его страха. И, чтобы скрыть свое состояние, он тотчас выразил свой интерес к этому загадочному старику:

— А чем занимался этот Азимов в пору зрелости? И вообще, кто он такой?

Апанаев, хотя снова взглянул на свои золотые часы, немного послушав их мелодию, тем не менее начал рассказывать не спеша, обстоятельно. По его словам, выходило, что родословная этого старика восходит аж ко временам Ивана Грозного. За участие далекого его предка Азимова в Ливонской войне, где Абдулла Азимов отличился, он был пожалован дворянским сословием и поместьем. А дед Ильгам-бабая участвовал в 1813 году в составе ополченцев Казани под командованием подполковника Чичагова в походе против Наполеона. Под Дрезденом дед Азимова успешно командовал татарской конницей, действовавшей против французского гарнизона этого города, предводительствуемого наполеоновским генералом Сен-Сиром, войска которого потерпели поражение. За этот поход Махмуд Азимов был награжден по высочайшему указу императора Александра I орденом Святого Владимира. Этот орден как родовая реликвия передавался от одного поколения к другому. Орден старик Ильгам собирался передать своим наследникам.

Самому же Ильгаму-бабаю не повезло в жизни: в Японской войне, где он командовал ротой, по приказу главнокомандующего генерала Куропаткина он был предан военно-полевому суду за то, что не позволил своему начальству расправиться с подчиненными ему низшими чинами, распространявшими возмутительную крамолу, направленную против самого «помазанника божьего». Эта выходка ему стоила семи лет каторги и дворянского сословия. Ильгам-бабай владел французским и латинским языками, как своим родным татарским, не говоря уже об арабском языке. В общем, образованный человек.

Апанаев на несколько секунд задумался и, четко выговаривая каждое слово, будто диктуя, произнес:

— Старик Ильгам Азимов заявил: план сокровищ передавался, как и орден, из одного поколения в другое, но так пока никому из его родственников и не удалось его разгадать. Собственно, никто всерьез и не занимался, кроме него, этим загадочным планом. А вот он, Ильгам Азимов, сумел расшифровать его! Осталась только техническая, по его словам, сторона дела. И скоро, очень скоро о нем заговорит вся Россия, Европа, как о графе Монте-Кристо двадцатого века!

— А кто ж все-таки первым в роду Азимовых раздобыл этот загадочный документ?

— Ильгам-бабай утверждал: его дед Махмуд, участник Отечественной войны 1812 года, сам ему говорил, что этот план сокровищ начал передаваться от их далекого предка — Абдуллы Азимова, жившего во времена Грозного. Кстати, сохранилась и жалованная грамота царя о наделении Абдуллы Азимова поместьем. А это, Митюша, говорит о многом. Вызывала бы сомнение эта загадочная бумага о сокровищах, если б она только одна дошла через три почти столетия до нынешнего ее наследника — Ильгам-бабая. А тут эта бумаженция добрела до него вкупе с подлинными документами. Но это еще не все. Есть и другие факты, которые всерьез заставляют задуматься над этой интересной бумагой. — Апанаев встал и сделал несколько физических упражнений. — Покойный Ильгам-бабай показал мне вычерченную на пергаменте свою генеалогическую линию, которая восходит к бывшим правителям Казанского царства! Причем пергамент начат, судя по всему, именно в то время. Последующие поколения просто вписывали себя. Это было сразу заметно.

Апанаев поведал затем о родословной Ильгам-бабая. Оказывается, что его дальний предок — Абдулла Азимов, к которому проявил благосклонность русский царь, приходился родственником жене хана Сафа-Гирея, правившего Казанским царством на протяжении многих лет (правда, с перерывами) вплоть до самой своей смерти, до 1549 года. В том же году казанским ханом становится малолетний сын Сафа-Гирея — Утямыш, а регентшей назначили его мать, царицу Сююмбеки.