Сквозь страх

Словно в рот воды набрали и ученые-историки. Разве что адьюнкт Рыбушкин в книге, посвященной истории Казани, писал в тридцатые годы прошлого столетия, что якобы «царь Иоанн IV послал воеводу князя Серебряного с 1000 человек стрельцов (огненных)[20], который через 10 дней по прибытии в Казань, описав всю царскую казну и сокровища и запечатав их печатью Российского государства, отправился с Сююмбекою в Москву».

Надо полагать, что это было ошибочное утверждение сего господина. Дело в том, что в этом же трактате он подчеркивает, что до 1552 года Иоанн IV делал дважды попытки взять Казань с целым войском, но это ему не удалось. И вдруг накануне покорения Казани, по мнению этого историка, якобы происходит невероятное: казной Казанского ханства и всеми сокровищами вместе с царицей Сююмбеки беспрепятственно овладел лишь небольшой отряд. Тут уж, как говорится, это утверждение ни в какие ворота не лезет, явная нестыковка. И не случайно, что во втором издании этого сочинения в 1848 году автор выбросил это утверждение, как гнилое яблоко.

Ну, а теперь самое время взглянуть на сохранившиеся документы, которые проливают свет на эту историю с казной.

Апанаев пододвинул книгу поближе к Митьке:

— Вот из этой французской книжки я вычитал, что после взятия Казани Иоанн IV раздал в награду разным лицам из своей казны серебряных изделий общим весом более четырехсот пудов. В книге говорится, что часть серебра, а также шлемы, оружие из булатной стали царь добыл в качестве трофеев при взятии Казани. А вот о золоте — ни гугу.

— Какой же это документ, — усмехнулся Сабадырев, — это же воспоминания иностранных послов, аккредитованных на Руси, в Москве.

— А ты не торопись, Митенька. Видишь, здесь послы упоминают, что Иван Грозный оставил завещание и опись его казны. Так вот, я не поленился съездить в Москву, чтобы выяснить: действительно ли царь Иван оставил эти документы? И что ты думаешь, Грозный, оказывается, действительно оставил после себя такие официальные бумаги! Там немало в его Оружейной палате вещей восточного изготовления. Но трудно понять их конкретное происхождение: то ли они добыты в Казани, то ли в Астрахани. Но опять-таки нет золота и драгоценных камней, которые свидетельствовали бы, что они из казны Казанского ханства. Ну, а проверить, что фактически дошло до наших дней от Ивана Грозного (из трофеев, добытых в военных походах) и куда что подевалось, — практически невозможно.

Разумеется, сами вещи могли бы многое рассказать. Но Российская казна и, в частности, Оружейная палата Московского Кремля подвергались не раз опустошительному, как ураган, воздействию со стороны разных могущественных временщиков и политических проходимцев. Что стоил только один Дмитрий I Самозванец. Он, как бешеный изголодавшийся обжора, дорвавшись до пышного пирога российской казны, чуть ли не полностью его съел. Многие предметы казны были обращены на уплату жалованья войскам интервентов.

Апанаев достал с этажерки тощую книжку.

— Вот еще один из документов, опубликованных в Польше. — Он открыл книгу на нужной странице и, прежде чем зачитать, пояснил: — В поисках концов казны Казанского ханства мне пришлось, как блудливому козлу, забраться в неведомый доселе огород летописи Лжедмитрия. Я исходил из следующего: в опись казны Ивана Грозного могли не попасть драгоценности, взятые в Казанском походе в качестве трофеев. Ведь царедворцы могли «подредактировать» его опись, исключив из нее наиболее ценные вещи; они, царевы слуги, могли их спрятать далеконько. А вот Лжедмитрий, захватив Москву, а вместе с ней и царскую казну, мог их отыскать и присвоить. Ведь почти всегда находятся продажные слуги, которые, нередко жертвуя национальными интересами, преследуют при этом сугубо личные цели. В связи с этим мне пришла мысль: Лжедмитрий, как типичный заправский вор, должен был присваивать себе самые дорогие и ценные вещи. Вот и решил я тогда добыть какие-нибудь воспоминания современников, а лучше — летопись тех времен. Мои поиски отчасти увенчались успехом, когда я безвылазно полгода копался в архивах и библиотеках Москвы и Питера.

Хозяин дома положил перед Митькой раскрытую книгу и отчеркнул ногтем то место, которое рекомендовал прочесть. Сабадырев начал читать вслух с той настороженностью человека, который получил неприятное письмо от своих недругов.

— «Хроника» католического епископа Павла Пясецкого. — Митька сделал паузу, посмотрел на Апанаева, будто спрашивал, удостоверялся: то ли место он читает? Потом медленно продолжил: — «Из царской казны Российского государства Дмитрий I изъял два золотых венца, две золотые княжеские „короны“, золотую державу, два золотых скипетра…» — Сабадырев долго еще перечислял ценнейшие предметы, которые присвоил себе самозваный правитель, выдававший себя за сына Ивана Грозного, царевича Дмитрия, спасшегося в Угличе чудесным образом.