Сквозь страх

— Как видишь, Митюша, все эти драгоценности имеют национальную окраску Российской державы. И их к казне Казанского ханства не отнесешь. — Апанаев поставил книгу на этажерку и взял другую, потолще, с бумажными закладками. Но прежде чем открыть ее на нужной странице, заметил: — В «Хронике» об изъятии ценностей Лжедмитрием из царской казны, которая является своеобразной печальной инвентарной описью утерянных навсегда исторических реликвий, нет предметов восточного происхождения.

«Ничего не скажешь, глубоко, змей, копает своей широкой лопатой образованности», — подумал эмиссар Махно, глядя на изнеженные, холеные, как у аристократической барышни, руки Апанаева, листавшие пожелтевшие страницы старинной книги.

Апанаев, коротко глянув на нужную страницу книги, заговорил менторским неприятным тоном, словно почувствовал, как к нему в действительности относится сидевший за столом анархист. Он небрежно заметил, что всесильный временщик князь Потемкин опустошил царскую казну, словно Оружейную палату, печально знаменитый «Троицкий» пожар в Кремле в мае 1737 года, когда в огне погибло более полусотни тысяч вещей. Сему вельможе, фавориту императрицы Екатерины II, поручили в соответствии с указом о «генеральной разборке вещей Оружейной палаты» «Главное смотрение» — это что пустили волка в овчарню. Ревизия вещей затянулась на десяток лет, но так и не была завершена. Это время светлейший князь Потемкин использовал для того, чтобы опустошить Оружейную палату. Не проходило недели, чтобы от него не поступало «предложения» об отправке в столицу, «ко двору» или к нему лично, ценнейших вещей, которые обычно обратно не возвращались, будто падали в морскую пучину. Предметы из Оружейной палаты брались целыми партиями, которые иной раз насчитывали тысячи штук, причем без описей и даже без расписок. Последствия расточительной деятельности Потемкина Оружейная палата ощущала еще четверть века. В начале девятнадцатого века один из кремлевских чиновников признавал, что Оружейная палата «в таком непозволительном запущении, что не только множество сокровищ из оной извлечено без всяких видов, но даже о наличных по сие время верной ведомости не находится».

Апанаев закрыл книгу и громко заметил:

— Я уж не говорю о том, что во времена нашествия на Москву наполеоновских войск кремлевские сокровища эвакуировались из Москвы на целый год. И здесь я попытался проверить момент случайности, уповая, что фортуна все-таки повернется ко мне лицом и приоткроет полог неизвестности.

Хозяин дома достал из ящика письменного стола несколько толстых тетрадей в зеленых и красных коленкоровых обложках и чинно уселся на диван, скрипнув пружинами.

— Ты хочешь сказать, что в поисках ценностей Казанского ханства решил пройти по маршруту следования эвакуированных сокровищ Московского Кремля в восемьсот двенадцатом году? Иначе говоря, считая, что с возов будут падать дорогие вещички, особенно в городах и весях?

— А ты молодец, Митюша, догадливый, — похвалил того Апанаев. — Ты прав, что с этого обоза в несколько сот телег могли присваивать ценности обозники и стражники, а затем потихоньку продавать местным жителям. Ведь сопровождавшие этот огромный обоз люди отлично знали, что эвакуация, погрузка драгоценных вещей шла в страшной спешке и описи ценностей фактически нет.

— И каков был маршрут? — спросил Сабадырев, разглаживая помятые брюки.

— В конце августа восемьсот двенадцатого года, — начал торопливо Анвар, — кремлевские ценности на сотнях телег отправились из Москвы в направлении Коломны. Оттуда они шли водою до Нижнего Новгорода. В феврале восемьсот тринадцатого года сокровища были перевезены во Владимир, а в середине июня того же года возвратились в Москву.

— Значит, ты мотался по этим городам?

— Да, я мотался по этим городам в надежде, что всплывут какие-нибудь проданные, точнее, украденные вещи, принадлежавшие царской казне.

— Что-нибудь нашел? — нетерпеливо осведомился Сабадырев. — А вообще, с точки зрения риторики звучит что надо: следствие через столетия! А?

Апанаев, словно не слыша, небрежным тоном продолжал:

— Пришлось полазить по антикварным магазинам и комиссионкам этих городов, связаться с местными дельцами, промышлявшими в этой сфере. Мои предположения отчасти подтвердились.

— Что-нибудь нашел из казны Казанского ханства? — снова не вытерпел Митька, выпучив глаза.

Хозяин дома, словно желая взвинтить интерес Митьки к своей информации, продолжал медленно рассказывать: