Сквозь страх

Он не знал, что на пергаменте первоначально была изображена не только башня Сююмбеки, но и столь же высокий храм. Причем оба они были нарисованы один на другом, то есть на одном и том же месте. Зачем? Этого не знал и Анвар Апанаев, «подредактировавший» загадочный план, который увез с собой его отец. Апанаев-младший опасался, что путешествие в столь бурное время небезопасно. И этот план мог попасть в руки ЧК или людей, которые постараются воспользоваться им. Чтобы не показать своего огорчения, Митька спросил:

— А ты все-таки уверен, что это подлинник, то есть тот самый план, которым обладала царица Сююмбеки и который позже попал в руки ее родственника — Абдуллы Азимова? Ведь попади этот план в руки Ивана Грозного, он тоже мог внести свои изменения, либо пустить в «свет» подделку, дабы ввести в заблуждение заинтересованных лиц. А тем временем подлинный план закрыть на семь замков. — Сабадырев немного подумал и продолжил свою мысль: — Конечно, маловероятно, что он этот план расшифровал. Тогда бы как пить дать по Казанской губернии ходили изустные легенды об этом. Во всяком случае, это было бы отражено в летописи о его жизни.

— Ты прав, Митюша. Наши мысли совпадают. Эту версию я проверял: перелопатил не только летописи, царскую переписку, упомянутую мной Степенную книгу об Иване Грозном, но и практические поиски предпринимал. Правда, Степенную книгу читал как на пожаре: всего на несколько часов мне удалось ее заполучить. Кстати, Степенная книга существует в мире всего лишь в пяти экземплярах. Одна из них хранится в библиотеке Казанского университета. Ее, конечно, надо будет изучить более основательно.

— Ее что, умыкнуть надо? — спросил Сабадырев, скрестив руки на груди.

— Не обязательно, Митюша. Хотя она сама по себе представляет огромную ценность. Но сейчас на Руси не то время, чтобы ее оценили по достоинству. За бесценок придется ее отдавать. А посему рисковать не стоит. Мы с ней ознакомимся, так сказать, в законном порядке. Без риска. Это я устрою.

— А что за практические шаги ты предпринимал, кроме тех, о которых рассказывал?

Хозяин дома надолго задумался, будто прикидывал: насколько откровенно можно рассказать ему о своих поисках. И потом, словно профессор, читающий лекцию студентам, без особых эмоций, но достаточно четко, без лишних слов поведал Митьке о своих действиях и умозаключениях. По этому повествованию выходило, что после поездки Апанаева в Рязанскую губернию, где ему удалось основательно покопаться в тамошних архивах, которые касались Касимовского удельного княжества времен Ивана Грозного и Шах-Али, он еще больше укрепился в своих прежних выводах: от царицы Сююмбеки план спрятанных сокровищ достался клану Абдуллы Азимова, а не Шах-Али. На это повлияло, надо полагать, не только желание царицы Сююмбеки, но и ряд обстоятельств, о которых пока что здесь не говорилось. В известной степени на это повлияла, как это ни странно, — Ливонская война. Именно она предопределила конец династии царя Шах-Али. В первом послании Ивана Грозного князю Андрею Курбскому в землю вифлянскую говорится:

«О германских же градех глаголеш, яко тщанием разума изменников наших от бога нам данны… Брань, еже на Германы: тогда посылали есмя слугу своего царя Шигался[24] и боярина своего и воеводу князя Михаила Васильевича Глинского с товарищи герман воевати…»

Будучи одним из военачальников Ивана Грозного, Шах-Али командовал не только войском, составленным из касимовских и казанских татар, но и русскими полками. В своем усердии и преданности русскому царю касимовский царь заставил участвовать в сражениях с врагами Руси и своего единственного сына, который погиб в 1567 году. Страшные переживания навалились на царя Шах-Али, будто огромные валуны, которые его и убили в том же году. С этого момента касимовское татарское царство фактически утеряло свой статус удельного княжества, хотя никаких официальных царских указов о его ликвидации не последовало. Известно, оно возникло в середине пятнадцатого века, когда сын казанского хана Касим со своим войском участвовал в сражениях на стороне великого князя Руси Василия Темного в его борьбе с внутренними врагами. После победы Касиму был пожалован удел — Городец Мещерский, что и положило начало «удельному татарскому ханству» на русской земле. В исторических исследованиях этот факт рассматривался как дальновидный поступок русского правительства, желавшего иметь верных слуг из татар на границе Русского государства. После смерти Касима Городец был переименован в город Касимов. И вот, когда династия царя Касима оборвалась через сотню лет на сыне Шах-Али, создались те объективные условия, которые окончательно определили судьбу плана казанских сокровищ: от царицы Сююмбеки эта тайна перешла к Абдулле Азимову, единственному родственнику, оставшемуся в живых на Руси.