Сквозь тьму

Бембо поднял руку в воздух. “Как мы узнаем их, если найдем кого-нибудь? И что мы будем делать, если поймаем одного?”

“Способ, который ты знаешь, таков: отрежь немного волос. Если они станут светлыми после стрижки, ты поймал себе каунианца. Если ты поймаешь одного, ты забираешь этого ублюдка на склад караванов и отправляешь его задницу на запад. Если это она, ты можешь сначала сделать все, что захочешь. Никто не скажет "бу". Мы должны остановить это”.

“Действительно, довольно жалкое занятие”, - сказал Бембо. “Блондины не хотят ехать на запад, поэтому они перестают выглядеть как блондинки. Это нечестная игра”.

“Слишком проклятое право, это не так”. Пезаро не заметил шутки. “Если мы собираемся победить ункерлантцев, нам нужны каунианцы. Мы не можем позволить им ускользнуть у нас из пальцев, как сопля. И если ты прижмешь сукиного сына, который придумал это волшебство, ты можешь попросить луну. Они, вероятно, дадут ее тебе. Еще вопросы? Нет? Вытаскивайте свои задницы наружу и поймайте этих жукеров ”.

Он не сказал как. Затем Орасте поднял руку. Пезаро посмотрел на него с некоторым удивлением; Орасте обычно не утруждал себя вопросами. Но когда сержант кивнул в его сторону, он придумал хороший вариант: “Что нам делать, взять длинные маникюрные ножницы, чтобы подстричь волосы?”

“Если они у тебя есть, почему бы и нет?” Ответил Пезаро. “Это идея получше, чем та, которую придумали люди с более модными значками, чем у тебя, я скажу тебе об этом. Но послушай - не трать все свое время на то, чтобы проверять самых красивых девушек. Нам тоже нужны бородатые ублюдки. Они, вероятно, будут более опасны. Все в порядке? Продолжай.”

Констебли ушли. Орасте спросил Бембо: “У тебя есть немного помощников?”

“Конечно, хочу”. Бембо был так же тщеславен своей персоной, как и большинство алг-гарвейцев. “Как я должен поддерживать свои усы и имперский стиль в надлежащем состоянии без одного?”

“Ты мог бы их погрызть”, - услужливо подсказал Орасте. “Или ты мог бы позволить им вырасти густыми и пушистыми по всему лицу, как это делают фортвежцы”.

“Спасибо, но нет, спасибо”, - с достоинством ответил Бембо. “Если мне нужен мех, я куплю ерш”. Он указал на первую попавшуюся достаточно симпатичную вегийскую девушку, которую увидел, и крикнул: “Ты там! Да, ты. Остановись”.

Она послушалась и спросила: “Чего ты хочешь от меня?” на довольно хорошем альгарвейском.

Бембо достал из поясной сумки маленькие ножницы. “Я хочу маленькую прядь твоих волос, милая, чтобы убедиться, что ты не каунианка под маской”.

“Что ты будешь с этим делать потом?” - спросила она с некоторой тревогой. “Используй против меня свою магию?” Она начала отпряывать.

Много хорошего принесло наше колдовство в Ункерланте, кисло подумал Бембо, но даже венгры боятся его. “Нет, нет, нет, клянусь высшими силами!” он воскликнул. “Я верну это тебе, каждый волосок. Ты можешь избавиться от этого ”.

Она смотрела на него, явно пытаясь решить, говорит ли он правду. Наконец, поморщившись, она кивнула. Бембо подошел к ней, погладил ее по щеке под предлогом того, что убирает с нее волосы, и отрезал прядь. Волосы, которые он подстриг, остались темными. Он вернул его девушке, как и обещал. Она положила его в сумку на поясе и ушла, гордо задрав нос.

“Видишь, дорогая?” Бембо крикнул ей вслед. “Я держу свое слово”. Она продолжает идти.

“Хорошая попытка, любовничек”, - сказал Орасте. Бембо задрал свой нос в воздух.

Они брели по серым, разбитым, жалкого вида улицам Громхеорта. Время от времени они останавливали кого-нибудь и отрезали прядь волос. Объяснить, чего они хотели, было намного сложнее, когда люди, которых они остановили, не говорили по-альгарвейски. Бембо было трудно объясняться по-кауниански, не говоря уже об иронии, которую он не мог не чувствовать, используя этот язык для поиска волшебно замаскированных блондинок. “Нам следовало бы выучить какой-нибудь венгерский”, - сказал он Орасте.

Его партнер покачал головой. “Все эти другие языки - просто набор хрюкающих звуков, любой хочет знать, что я думаю. Эти дохляки не хотят понимать алгарвейский, они поймут, если клюшкой ударить по краю их банка, они поймут. И ты можешь отнести это в банк ”.

“Мне нравится ход твоих мыслей”, - сказал Бембо, на полпути между насмешливым одобрением и искренней статьей. “Для тебя никогда ничего не бывает трудным, не так ли?”

Вместо ответа Орасте схватился за промежность. Бембо откинул голову назад и рассмеялся. Он ничего не мог с собой поделать. Они с Орасте продолжали рыскать, продолжали стрелять, но не поймали ни одного замаскированного каунианца.

Однако, когда они вернулись в казарму в конце смены, на Бембо снизошло вдохновение. Он подошел к Пезаро и сказал: “Что все эти сумасшедшие педерасты во всем этом вонючем королевстве делают в это время года?”

“Сводишь меня с ума”, - сказал Пезаро, бросив на него кислый взгляд. Никто из его отряда констеблей не сталкивался ни с какими каунианцами, и он не был очень рад этому.