Сквозь волшебную дверь. Мистические рассказы (сборник)

Об удивительном и неповторимом стиле Стивенсона-прозаика можно еще долго говорить, упомянув между делом, что он первым ввел в литературу образ, который можно назвать «злодей-урод». Правда, мистер Уилки Коллинз{421} описал одного господина, который был лишен всех конечностей, да вдобавок еще и носил имя Мизерримус Декстер, но Стивенсон использовал этот образ так часто и с таким успехом, что мы вправе отдать пальму первенства ему. Если не говорить о мистере Хайде, который является воплощением уродства, есть ужасный слепой Пью, Черный Пес без двух пальцев на руке, одноногий Джон Сильвер и зловещий законоучитель, который слеп на оба глаза, но стреляет на звук и крушит все вокруг своим посохом. В романе «Черная стрела» тоже есть жуткое существо, которое ходит, нащупывая дорогу палкой. Несмотря на то что он прибегал к этому приему довольно часто, делал он это так мастерски, что нужный эффект достигался всегда.

Можно ли назвать Стивенсона классиком? Это громкое слово. Классиком зовут писателя, произведения которого навечно входят в национальную литературу, и, как правило, классиками становятся те, которые уже лежат в могилах. Кто при жизни мог бы назвать классиком По или Борроу? Католики своих святых канонизируют только через сто лет после их смерти. То же происходит и с нашими литераторами. Ответ на этот вопрос дадут наши внуки, но я не думаю, что пылкие юноши когда-нибудь перестанут читать приключенческие романы Стивенсона, и не думаю, что забудется его короткий рассказ «Дом на дюнах» или поразительная притча «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Прекрасно помню, как жадно и с каким интересом читал я в конце семидесятых – начале восьмидесятых его ранние рассказы в «Корнхилле». Тогда по старой и несправедливой традиции имя автора было не принято указывать, но любой человек, чувствующий прозу, понимал, что они вышли из-под одного пера. Лишь спустя годы я узнал, кто был их автором.

У меня есть и сборник стихотворений Стивенсона, он стоит там, в небольшом шкафчике. Как жаль, что как поэт он написал слишком мало! Большинство – это не более чем шутки прихотливого ума. Но одно из них, несомненно, имеет право называться классикой, поскольку, я считаю, это – лучшая повествовательная баллада девятнадцатого века. Если, конечно же, я не ошибаюсь, и «Поэма о старом моряке» вышла в самом конце восемнадцатого века. Этому tour de force мрачной фантазии Колриджа я бы отдал первое место, но мне неизвестно, что в поэзии девятнадцатого века может сравниться по романтическому обаянию, красоте слога и скрытой силе с поэмой «Тикондерога». Есть еще его бессмертное «Завещание». Двух этих произведений достаточно, чтобы отвести ему отдельное место среди наших лучших поэтов, так же как достаточно знать, каким был характер этого человека, чтобы он навсегда остался в наших сердцах. Нет, я не встречался с ним, но среди вещей, которыми я дорожу больше всего, есть несколько писем от него, присланных мне из Самоа. Словно с далекой сторожевой башни он пристально наблюдал за тем, что происходит в литературной среде, и всегда был первым, кто протягивал руку молодому, пробивающему себе дорогу писателю, поскольку обладал великой проницательностью и был наделен великим чувством сострадания, которые позволяли ему по достоинству оценить работу другого человека и облагородить ее своим наставлением.

Что ж, мой терпеливейший друг, вот и пришел час расставания. Надеюсь, мои короткие поучения не слишком утомили вас. Если благодаря мне вы узнали что-то новое, используйте эти знания и передайте их другим. Если же нет – ничего страшного, просто я зря потратил слова, а вы – время. В моих рассказах могут быть ошибки, но разве не имеет права рассказчик немного ошибиться в цитате? Мои суждения и выводы могут очень отличаться от ваших, а то, что люблю я, может вызывать отвращение у вас, но я точно знаю, что мысли и разговоры о книгах несут пользу, к чему бы они ни привели. Но дверь только начала открываться, и вы еще находитесь в волшебной стране. Увы! Дверь можно закрыть, но ее нельзя запечатать. Звон колокольчика или телефон вырвут вас обратно в беспокойный мир вечной работы, людей и ежедневных хлопот. Но что делать, такова жизнь. Здесь лишь ее отражение. И все же теперь, когда дверь открыта настежь, не выйдем ли мы вместе, не взглянем ли смело в лицо судьбе с сердцами, ставшими храбрее благодаря отдыху, спокойствию и дружбе, которые мы нашли за Волшебной Дверью?

Мистические рассказы

Рассказ американца